Измени меня
Шрифт:
Хотя, это, похоже, не имело ровным счётом никакого значения — ведь даже он, казалось бы, такой циничный и твёрдо стоящий на ногах, не удержался от соблазна.
До дома Степана добрались очень быстро и без приключений. Никаких «хвостов» с мигалками за ними не наблюдалось, оставалось только надеяться, что сторож, несмотря на поздний час, не спит и откроет им ворота. Стёпа коротко просигналил, тормозя возле забора, и почти в тот же миг над высокими железными воротами вспыхнул прожектор. Степан вышел из машины, помахал в камеру, висящую над створками ворот, и те сразу же разъехались
— Чего, Кузьмич, не спишь? — ухмыльнулся Степан, выходя и кивая невысокому, коренастому мужичку, вышедшему из двухэтажного домика, расположенного прямо возле забора.
— Ну так, дежурю, — потёр заспанное лицо мужичонка, явно до этого спавший и видевший десятый сон.
— Молодец, дежурь-дежурь, — похвалил Степан и отвернулся от сторожа, потеряв к нему всякий интерес.
Полина, покинувшая Субару, стояла, ни слова не говоря, всё такая же безучастная ко всему, как и раньше.
— Идём, — тихо проговорил Стёпа, подходя к Поле и беря её за руку.
Ладонь была ледяная. Полина позволила увести себя в сторону дома, а Степан решил, что сегодня он выяснит если не всё, то основное, что его тревожило. Почему-то это стало очень важным.
7
— К сожалению, из напитков только коньяк. — Степан повертел в руках бутылку Хеннеси, наблюдая, как Поля, обхватив себя за плечи, стоит возле окна. — Сойдёт?
— Да, — раздался хрипловатый голос.
Она не обернулась, так и продолжая стоять и смотреть на улицу. В небольшой гостиной было холодно. Растопленный Стёпой камин ещё не успел нагреть комнату. Оставалось греться подручными средствами — коньяком и… коньяком.
Стёпа подошёл к Полине и встал рядом, протягивая ей бокал. Та послушно взяла его и тут же ополовинила, заставив Степана удивлённо кашлянуть. Она заметно нервничала, хоть и старалась скрыть это за обманчиво спокойным видом.
— Ничего не хочешь мне рассказать? — осторожно поинтересовался Степан, решив не тянуть кота за все подробности.
Разумеется, разговаривать о центре и связанных и с ним делах он не собирался, но Полину что-то тревожило, и он хотел узнать причину.
— Нет, — чуть дрожащим голосом ответила Поля, делая ещё один глоток из бокала. — И не думаю, что должна хоть что-то тебе пояснять.
Степан хмыкнул, отставляя бокал. Затем развернулся, прислонившись к подоконнику и складывая руки на груди.
— Ты понимаешь, что если бы ты сегодня была одна, могла бы оказаться где-нибудь на том свете?
Поля кривовато улыбнулась. Перевела взгляд на Стёпу, чуть задержав его на губах. И почему-то от этого взгляда Степану стало жарко.
— Я не просила тебя садиться ко мне в машину, и уж тем более не просила проявлять по отношению ко мне ненужную заботу, — ответила она мягко, отворачиваясь к окну.
Это было резонно. Однако Стёпу её слова нисколько не тронули. О чём бы она его просила или не просила, он привык делать то, что хотел сам, не особо полагаясь на мнение остальных. А уж если было ясно заранее, что от его решения зависит очень многое, то Стёпа это решение принимал не спросив.
— Очень логично,
Она бросила на него быстрый взгляд, в котором сквозило желание удостовериться, правдивы ли его слова. А потом, будто решив, что он говорит неправду, отвернулась.
— У меня всё хорошо, — проговорила тихим неуверенным голосом.
— Отлично, — кивнул Стёпа, отталкиваясь от подоконника и проходя в сторону бара. — Ещё выпьешь?
— Да.
— Голодна?
— Нет.
Поля подошла к Стёпе, протягивая ему бокал, который он тут же наполнил.
— Я скоро поеду, спасибо, — произнесла она, передёрнув плечами, словно ей снова стало холодно.
— Куда поедешь? — удивился Степан, глядя на то, как Полина с жадностью пьёт коньяк.
— Домой, — пожала она плечами, будто он спрашивал какую-то глупость.
— За рулём? — на всякий случай уточнил Стёпа, кивая на полупустой бокал в руках Поли.
— Мне не впервой.
— Нет, дорогая моя, так дело не пойдёт, — покачал головой Степан, — Сегодня мы переночуем здесь, а завтра съездим к Парнасу за моей машиной. В таком виде ты отсюда не уедешь. Да и такси — не вариант, — предвосхищая возможные протесты со стороны Полины, произнёс он. — Не волнуйся, домогаться тебя не стану. Если, конечно, ты сама не попросишь.
Он сдержал смешок, видя, как вытянулось лицо Поли и, вынув бокал у неё из рук, протянул ей ладонь.
— Идём, провожу тебя в гостевую комнату, тебе ещё нужно переодеться.
8
Степан не мог заснуть, не в силах понять, что является тому причиной. Навряд ли это была Полина, которая находилась в соседней комнате. Он привык к присутствию женщин в своей жизни, разве что они обычно не затрагивали никаких струн в его душе. Он просто пользовался их телами, зная, что не увидит больше никогда в своей жизни, а если и увидит, то равнодушно скользнёт взглядом, если вообще узнает. Совсем другое дело — Полина. Да, она вызывала у него симпатию, но иногда хотелось встряхнуть её, показать, что она неправа в своём странном желании доказать ему и самой себе, что ей никто не нужен. Разумеется, он не имел никакого права предпринимать какие-то действия, чтобы её этой уверенности лишить, но так чертовски хотелось, чтобы именно эта женщина показала, какая она на самом деле.
А сам он? Разве не прикрывался своим цинизмом, не желая пускать кого бы то ни было на порог своей души или, ещё того хуже, — в душу? Быть может, и его броню кому-то хотелось пробить, и он бы стал сопротивляться этому изо всех сил. Но сейчас речь шла не об этом.
И, тем не менее, пока Стёпа стоял на той грани, когда вполне мог позволить себе войти в спальню к Поле и удовлетворить своё желание, нимало не заботясь о том, что будет у них дальше. Возможно, даже с удовлетворением желания и пройдёт этот странный интерес.