Изменить будущее
Шрифт:
Как я уже говорил, Алан не работал лётчиком-испытателем. Я, впрочем, тоже. Я не состоял в штате завода. Так решил герцог. Я был, как бы, его подручным, или помощником, а Алан был куратором испытателей от правительства.
Хобби у него такое…
Британские аристократы чурались зарабатывания денег. То ли они делали вид, что не знают, откуда появляются деньги, то ли действительно стояли выше сфер зарабатывания, но я никогда не слышал разговора о деньгах.
Алан выполнял задачи, поручаемые его роду премьер-министром Великобритании, а деньги
Я знал, что у семейства Гамильтонов в прошлом возникали финансовые трудности, но они решались кредитованием. А когда количество долговых расписок превышало определённый уровень, либо продавалось какое-либо имущество, либо долги выкупала корона.
– Жаль, Джон, что ты не учился в Британском колледже… – задумчиво произнёс герцог Гамильтон. – Нет в тебе британской аристократической закваски…
– Я начинал учиться в Британской школе, а мой отец, как и мой дед, закончил Джизус-колледж Кембриджского университета. Мой прадед был путешественником и полярным исследователем. А его прадед – Сэмюэл – был партнёром в торговой фирме Smith, Travers & Kemble, торговал китайским чаем и сахаром из Вест-Индии, составил большое состояние и заседал в парламенте. И мои предки владели замком Глоттенхем в Сассексе.
– Это так, но все твои, безусловно славные, предки не англикане, а это не позволяло и не позволяет занимать им государственные должности.
– А зачем мне государственные должности? – Удивился я.
– Видишь ли, Джон… Как ты знаешь, я герцог…
Он сказал это без пафоса, просто констатируя факт.
– И твой сын – внук герцога. Его отец, то есть – ты, должен соответствовать ему.
Я нахмурился.
– И ты соответствуешь…
Я удивился.
– Неужели ты думаешь, что я позволил бы своей дочери, герцогине Гамильтон замужество с пошем? – Всё так же спокойно продолжал Алан.
– То есть, я не пош?
Герцог молча отрицательно покачал головой. Слово "пош" означало всё, что не аристократическое и не заслуживающее внимания аристократа.
– Мне подняли твою родословную дальше твоего пра-пра-пра-прадеда и я дарю тебе её на это рождество.
Алан подошёл к высокой, но узкой коробке, стоявшей под украшенной игрушками елью, поднял её и передал мне.
– Вскрывай, – сказал Алан.
Я вскрыл разноцветную бумагу и коробку. В ней оказался круглый цилиндр с крышкой, а в нём свёрнутый в трубку лист. Я развернул его полностью и в конце списка увидел имя нашего с Элли сына: Алан Этчингем Гамильтон.
Я отмотал историю "своего" рода назад, то есть в начало пергамента и прочитал: Симон де Этчингем родился в 1120, умер в 1165 году, Etchingham, Sussex, England.
– "Вот почему родовое имя Гамильтонов стоит вторым", – подумал я. – "Их род известен только в пятнадцатом веке… Хрена себе…"
– И что это мне даёт? – Спросил я.
– Тебе? Почти ничего, кроме того, что ты теперь к имени можешь добавлять слово "сэр".
– Ничего себе "почти ничего"! – Покачал головой я. – Спасибо за подарок, сэр Алан Гамильтон.
– Ничего не стоило, Сэр Джон Этчингем.
– Смит, – добавил я.
– Как вам будет угодно, сэр… – склонил в полупоклоне тело Алан.
Я погрозил ему пальцем и рассмеялся.
Понимая, что вся эта канитель с родословной – формальность, я забыл о "подарке" через два дня, а на пятый день рождества нам с Элли и Алану с женой пришли приглашения в Букингемский дворец на празднование нового 1986 года. В нашем приглашении было написано: "Сэр Джон Этчингем и леди Элеонора Гамильтон приглашены в Букингем Палас. 30 декабря 1985 года в 19–00 часов." И стояло факсимиле королевы. Я пригляделся к нему профессионально. Нет… Не факсимиле. Персональная подпись Елизаветы Второй.
Трепета во мне церемония не вызывала. Я включил адреноблокаторы и был спокоен, как танк на холостых оборотах.
Элли и тёща переживали… Алан был спокоен, как удав. Хрен ли ему? Он пацанёнком у королевы в пажах ходил… Алан с подозрением смотрел на меня.
Я оделся в парадное платье быстрее всех и вышагивал по холлу замка, оглядывая себя в зеркалах, как пингвин, привыкая к фалдам и манишке. Алан, появившийся минут через десять, с подозрением посмотрел на спокойного меня.
– Не волнуешься?
– Зачем? – Вроде, как удивился я.
– Я порой завидую тебе, Джон. Тебя словно выковали из германской стали. Если бы я не знал про тебя всё, я сказал бы, что ты…
Я напрягся…
– Я бы сказал, что ты прошёл школу "королевского колледжа". Тебе австралийские власти не предлагали службу в их "сикрет сервис"?
– Предлагали, – сказал я. – Нам всем предлагали.
Алан не показал, что удивлён.
– И даже тестировали… Но я передумал.
– Почему? – Спросил Алан.
Я пожал плечами.
– Слишком они сомневались в моих знаниях. Меня не устраивала программа, которую давал университет. Я подключился к базам знаний и учился дома. Я хорошо знаю не только компьютерные технологии, но и геологию, нефтедобычу, технологию переработки нефти и оборудование. Только приходил сдавал зачёты и экзамены. Я мог бы бакалавра получить за один год, но пришлось мучиться четыре, но я с пользой провёл эти четыре года. А потом мне надоело доказывать им, что я не верблюд.
Алан чему-то утвердительно покачал головой.
– То есть, по сути у тебя сейчас три диплома? – Спросил он.
– Четыре, – поправил я. – Ещё инжиниринг турбонасосов. Я в общей сложности год практиковался в нефтяной компании Santos Limited и прошёл собеседование, но… Оказался здесь…
Алан уважительно дёрнул головой, но усмехнулся.
– Жалеешь?
Я рассмеялся.
– Уже нет!
– Уже нет?! – Услышал я возмущённых голос Элли. – И не говори, что видел меня, когда говорил!
Она стояла на спуске со второго этажа, уперев кулаки в тонкую талию.