Изменить судьбу 2
Шрифт:
Как поживает Андрей Витальевич и твоя подружка Вероника? Надеюсь, у них всё хорошо.
А у меня всё в порядке. Доехал, устроился, на работу слетать успел, в коллектив таких-же как я суровых северных мужчин. В целом, всё довольно скучно и вряд ли тебе будет интересно жизнеописание того короткого периода, который я провёл здесь к настоящему моменту.
Город маленький, скорее – посёлок, но строится ударными темпами. Из развлечений и культурной программы здесь разве что водка. Есть ДК, но то, что там предлагают вызывает в лучшем случае зевоту.
Обзавёлся некоторыми знакомствами. Будет с кем скрасить долгие зимние вечера за чашкой чая или рюмкой коньяка.
Вот вобщем-то и всё, на сегодняшний день. Больше писать пока не о чем. Засим откланиваюсь.
Суровый полярный волк Слава.
P.S. И только моя подушка знает, как тоскует моя душа по одной длинноногой, русоволосой, сероглазой и дико сексуальной девчонке по имени Светик. »
Света вновь, уже наверное в сотый раз, перечитала письмо, и вновь прижала его к лицу, стараясь вдохнуть запах его… её любимого Славки. Снова зацеловала весь лист, состоящий из тетрадного разворота, а после прижала его к груди.
«Славка!.. Он написал!.. Славка!..» - эта мысль вытеснила из её сознания все остальные.
Учёба началась неделю назад. На втором курсе появились спецпредметы, и преподы словно с цепи сорвались, соревнуясь, кто сильнее и изощрённее поиздевается над бедными студентами. Анатомичке, казалось, доставляет удовольствие заставлять зубрить учебник целыми параграфами, а препод по латыни, словно-бы выделял именно её, Свету, среди всех студентов, и издевался над ней особо изощрённо. Но сейчас это всё было неважно.
«Славка!.. Написал!..» - это единственное, что её сейчас волновало и трогало.
После того, как он ушёл, Света плакала всю ночь и бессильно колотила кулачками по матрацу, а наутро забылась коротким и беспокойным сном. Проснувшись, она ничего не хотела – ни есть, ни пить, ни даже вставать с кровати, потому что не могла себе представить, что ей делать, если он всё равно не придёт. Так продолжалось три дня. Света иногда бледной тенью доходила до туалета, ни о чём не думала, ничего не хотела, вопросов отца не слышала, или отвечала невпопад.
На четвёртый день в её комнате появилась Вероника.
– Привет, подруга! Что за вид? Краше в гроб кладут! Давай-ка вставай…
– Зачем?.. – голос Светы был похож на тень, такой же плоский и бесцветный, как и она сама в те дни.
– Пойдём с тобой прогуляемся. Июль на дворе. Солнце светит, птички поют… Давай, вставай, подружка, хватит лежать. Этим ты никому не поможешь, в том числе и себе…
Кто знает, чем-бы всё закончилось, если-бы Вероника в тот день не вытащила её на улицу, чуть ли не силком. Они побродили по парку, прошли мимо танцевальной веранды, в тот момент пустой, возле которой Света остановилась, и некоторое время смотрела на сцену, затем сказала Нике:
– Давай зайдём…
Они прошли через калитку, и Света сразу пошла
– Знаешь, Ника, наверное, именно здесь я начала влюбляться в Славку.
– Что, прямо вот на этом самом месте? – Ника стояла перед ней, глядя на неё снизу вверх, - и что-же ты здесь делала?
– Танцевала…
– Танцевала?! Ты?! Не верю… Ты никогда не танцуешь. Ни на одной вечеринке я не видела тебя танцующей. Ты не умеешь танцевать!..
– Правда, танцевала… Тогда выступал «Круг», и Славка провёл меня сюда... С Сарухановым познакомил…
– Ой, врёшь ты мне, подруга… Твой Славка лично знает Саруханова?
– Ну да, и я теперь тоже.
– А-фи-геть!.. И что, ты прямо вот так с ним разговаривала?
– Я его ещё и целовала…
– Опять врёшь!.. – Ника прищурила глаза, - и что, они играли, а ты вот здесь, на этом самом месте стояла и танцевала?
– Ну, да… На мне даже платье то-же самое, в котором я танцевала.
– Ну и как ты это делала? Ну давай, давай, покажи! Ты же не умеешь!
– Сейчас музыки нет, а тогда играла «Африка» …
– Хорошо, я буду петь, а ты показывай, как ты умеешь, - и Ника запела, не очень-то попадая в ноты:
– О-о-о-о-о-о-о! Это Африка…
Света посмотрела на подругу:
– …Нет, Ника, я так не могу…
– Я-же говорила, что врёшь!
– Не вру, я правда…
– Ну, раз правда, то докажи, давай! – и Ника снова запела, начав ещё и хлопать в ладоши в такт.
Света посмотрела на подружку, и начала двигаться в ритме регги, сначала несмело, но спустя несколько секунд, подняла руки над головой, и прикрыла глаза. И вдруг, словно вернулась в тот вечер, когда почувствовала себя свободной, лёгкой и раскрепощённой, готовой взлететь над миром и наслаждаться своим полётом, ещё не понимая тогда, что это просто любовь, и что танцует она вовсе не для публики, и даже не для ВИА «Круг», а для него, для Славки. Голос Ники вдруг обрёл все краски и глубину того концертного звучания, и Света, как наяву, увидела сотни глаз, глядящих на неё, кто с завистью и злобой, а кто с восхищением и вожделением, и десятки парней с отпавшими челюстями. А она танцевала, полностью отдавшись этому действу, в котором было что-то завораживающее, похожее на танцы африканских колдунов.
В мозгу Светы отыграли последние аккорды, и она открыла глаза.
– Ну ты даёшь, подруга!.. – Ника смотрела на Светку с ошалевшим видом, и со смешанным выражением взгляда, в котором было столько всего… - мне даже звуков не хватает, чтоб дать определение тому, что я сейчас увидела… И ты это прячешь?! От всех?! И в первую очередь – от меня?! Да это преступление… Это - уголовно наказуемое деяние!.. Ты немедленно должна пойти и во всём сознаться!
– Куда пойти? Кому сознаться? В чём?