Изменница
Шрифт:
— Игорь?! — Ирина прижала ладони к щекам. — Что ты такое говоришь?
— Иришка, а где плохое в том, чтобы переехать в большой город?
— Тут у меня мама, Игорь! И могила отца.
— Какие проблемы? Сутки на поезде, и ты здесь. А на машине и того быстрее. Думай, Иришка.
— О чём думать? — Ирине было тяжело дышать. Ей казалось, что она тонет и никак не может поймать ртом достаточное количество воздуха. — Ай да Игорь… Молодец, классно ты меня припёр к стенке. Отыгрался за всё. Шах и мат. Красавчик.
Игорь равнодушно пожал плечами. Ему было
— Конечно, я поеду, Игорь, — каким-то глухим голосом сказала Ирина. — Я не отпущу вас одних. Только…
— Что? — напряжённо спросил Игорь.
— Пожалуйста, давайте соберёмся максимально тихо, чтобы как можно меньше народу было в курсе. Такие дела любят тишину, а завистников хватает, сам понимаешь.
— Хорошо, — кивнул Игорь.
Вроде, немного отпустило внутри. А то казалось, что всё превратилось в кусок льда. Иришка выбрала его, их семью.
— И ещё давайте уедем в период с двадцатого по тридцатое октября.
— Я так и планировал. Всё, договорились?
— Моя мама будет приезжать к нам и гостить.
— Конечно, это само собой разумеется.
— А я буду дважды в год навещать могилу отца, как обычно, в начале мая и в октябре, перед Покровом.
— Да, Иришка, без проблем. Только одно «но»: мы должны начать всё с чистого листа, полностью. И не бегать туда-сюда. Обратной дороги не будет. Понимаешь, о чём я?
Ирина согласно кивнула.
* * * * * * *
…Ирина знала, что Валерий каждый год улетает с семьёй на отдых двадцатого октября, потому что двадцать первого октября день рождения у его жены. Значит, Германа не будет не только в городе, но и в стране. Ирина не думала, что он стал бы чинить препятствия, если уж она решила-таки уехать; однако ей самой было проще уехать, зная, что Валерий далеко.
Знал он или нет о готовящемся отъезде, точнее, бегстве Ирины? Всё может быть. Он, казалось, знал обо всём и всегда. Но переезд случился в назначенный срок. Квартиру продавать пока не стали, решили дождаться, когда сыновья достигнут совершеннолетия. Мама Ирины нашла надёжных арендаторов.
Перед отъездом Ирина побывала в квартире Валерия, где они встречались больше двух лет. У неё был свой комплект ключей. Ирина сделала генеральную уборку и оставила записку для Валерия.
«Мой любимый Герман! Спасибо за то, что ты у меня был, а ещё спасибо за всё, что ты делал для меня. Я передумала и выбрала первый выход. Пожалуйста, не ищи меня, мне очень нужно начать новую жизнь, привыкнуть жить без тебя. Навсегда твоя Иринка…».
Ирина положила на записку связку ключей и тот самый чёрный телефон, свой первый телефон, захлопнула двери в квартиру и ушла.
* * * * * * * *
Адаптация к новому городу, съёмное жильё, поиски работы и устройство детей в новую школу — всё это помогло Ирине забыться в первое время. К счастью, Валерий, как всегда, услышал её просьбу и не давал о себе знать.
Единственное,
Настоящая тоска пришла, когда появилось время для того, чтобы подумать. Порой доходило до отчаяния. Несколько раз Ирина буквально била сама себя по рукам, чтобы не позвонить Герману. И в начале мая она впервые не поехала на могилу отца: не доверяла себе, боялась, что разыщет Валерия. Ирина надеялась, что к осени ей удастся взять себя в руки.
В середине сентября, спустя почти одиннадцать месяцев после переезда, в поликлинику, где Ирина работала медсестрой на приёме, пришёл какой-то парень и передал ей небольшой пакет. Парень был молчалив, а к пакету не прилагалось никаких сопроводительных писем, но руки у Ирины дрожали так, что ей еле-еле удалось разрезать плотный целлофан и разорвать обёрточную бумагу. Итак, Герман всё это время прекрасно знал, где она, и это совсем не удивительно.
В пакете лежали три одинаковых связки ключей. Похоже, Валера сменил замки в «их» квартире. Но зачем он отправил ключи Ирине, да ещё целых три комплекта?
А ещё через неделю позвонила мама и сообщила, что накануне похоронили Германа. Сквозь туман в мозге, отказывающемся принимать реальность, Ирина всё же успела понять: мама тоже всегда была в курсе этой связи, но ни разу не сказала Ирине ни слова, никак не прокомментировала происходящее. Однако мама даже как-то обрадовалась, когда они переехали в Нижний Новгород.
Девятого октября, в седьмую годовщину их с Валерой знакомства, Ирина пришла на старое кладбище. Если до этого в глубине сознания что-то сопротивлялось принятию информации и осознанию того, что Валеры больше нет, то теперь сомнения исчезли: в оградке семьи Герман появился четвёртый холм, совсем свежий.
Как он сказал тогда? "Я тоже буду покоиться здесь, когда придёт моё время. Я Герман, как и они трое".
Ирина сделала уборку на могиле отца, и лишь тогда пошла к Валере. К счастью, ворота оградки не были закрыты: видимо, родственники пока приходили ежедневно. Ирине было всё равно, застанет ли ее кто-то из родных Валеры. Она протёрла портрет на кресте и села на скамейку.
— Я не принесу тебе ни венок, ни цветы, Валера. Принести — это признать, что тебя нет. А ты есть. Я чувствую, что ты рядом.
Не замечая времени и не вытирая падающих слёз, Ирина сидела, вглядываясь в фотографию её Валеры, такого живого, полного сил. Как и почему его не стало? В голове не укладывалось.
Потом она уловила краем глаза какое-то шевеление, резко обернулась. Рядом с оградкой переминался с ноги на ногу один из сотрудников службы безопасности Германа, Денис. Ирина знала его давно: он был одним из тех двоих парней, которые сопровождали везде их с Игорем, тогда, когда Игорь ещё не встал на ноги.