Изменяя правила
Шрифт:
Мне больше не холодно. Совсем наоборот.
У Джуна вздрагивают плечи, пока держусь за него.
Мне хочется, чтобы он пошевелил бёдрами и трахнул меня, но Джун упрямо остаётся неподвижным. Внутри меня пульсирует член. Джун хочет меня так же сильно, как и я его, но продолжает сдерживаться.
Вспышка пронзает небо. Свет молнии достигает нас.
Он освещает его глаза.
И я трепещу.
— Скажи это. — Джун сделал едва заметное движение бёдрами, заполняя меня. — Скажи сейчас, и пусть это прозвучит
Крепче цепляюсь за его плечи.
— Я люблю тебя, Джун.
Он отстраняется, затем погружается сильнее.
Глубже в меня.
— Ещё. — Его голос срывается.
— Я люблю тебя.
— Прокричи…
Цепи, что висят рядом со мной, скрипят. Я цепляюсь за них. Использую их, чтобы не нагружать руки Джуна, и пытаюсь диктовать ему свой темп. Я уже собираюсь снова сказать ему, что люблю его, как вдруг он набрасывается на мой рот.
Он не просто целует меня: он крадёт моё дыхание и чувства.
Внезапно Джун оказывается повсюду.
На моих губах.
Внутри лона.
В моей голове.
В моей крови.
Я кусаю его так сильно, что у него начинает кровоточить губа. Он стонет. Трахает меня ещё быстрее, но не отстраняется. Джун позволяет мне облизать его губы, развязать волосы и провести по ним пальцами. Чувствую, как рвётся ткань, а затем прохладу вечера на своей груди. Руки Джуна хватают мою обнажённую грудь. Щиплют соски.
Я запрокидываю голову и кончаю.
Он не останавливается и не замедляется. Джун вырывает из меня всё, что может, доводит до грани очередного оргазма и резко отстраняется.
От его образа — полностью одетый, с зажатым в руке членом, — у меня сжимается внутри. Я опускаюсь на колени перед ним и обхватываю член губами.
Джун ругается сквозь зубы. Он трахает мой рот.
Хватает меня за затылок, доминирует надо мной.
И я позволяю ему.
Когда его удовольствие выплёскивается мне в горло, я кончаю снова.
Мы кончаем вместе.
Как только оргазм стихает, он опускается на колени.
Лицом ко мне.
И целует меня.
Я забираюсь на него сверху. Длинные волосы касаются моих рук.
Я люблю их. И я люблю его.
Мне нравится, как Джун смотрит на меня.
Его чувство чести, его решимость.
Но я также ненавижу его, потому как знаю, — рано или поздно он причинит мне боль. Нам не суждено быть вместе. Несмотря на то что я всем сердцем хочу этого, Брайан всегда будет моим приоритетом. Неважно, что Джун любит его и считает сыном. Я не хочу, чтобы Брайан имел что-то общее с миром Джуна, поэтому я вырываю сердце из груди и отталкиваю Джуна от себя.
Быстро встаю и поворачиваюсь к нему спиной. Хотя мои пальцы дрожат, я пытаюсь поправить порванную им одежду.
— На мгновение это показалось
Его голос доносится до меня слабо, как дуновение ветра.
Я закрываю глаза, потрясённая.
«Он мне не поверил».
Я сказала, что люблю его, а он не поверил. Я могла бы настаивать, клясться ему, что не лгу, но это только навредило бы нам обоим.
Поэтому я улыбаюсь.
— Ты же знаешь, у меня это хорошо получается.
Он щёлкает языком.
— Ты, бл*дь, хороша.
Из его голоса сочится холодный, опасный гнев. Тем не менее Джун снимает пиджак и накидывает мне на плечи. Он подходит к двери. Останавливается, прижавшись плечом к косяку и впиваясь в меня взглядом. Пламя зажигалки разгоняет тьму. Мгновение. Затем ночь возвращается и окутывает нас.
Я чувствую запах дождя. Сигаретного дыма. Его.
Кутаюсь в его пиджак, когда реальность набрасывается на меня. Получив то, что хотел, Джун снова отдаляется. Его мысли где-то в другом месте.
— Ты сказал Синдзо не глушить двигатель, — размышляю вслух я.
— И что?
— Ты должен уехать, не так ли? — Он выдыхает дым, но не отвечает. — С кем тебе нужно встретиться сегодня вечером?
— С мужчиной.
Я подхожу к нему.
— По-моему, звучит несколько туманно.
— Что такое? Теперь ты беспокоишься обо мне?
Я пожимаю плечами.
— Разве это так неправильно?
— Это бессмысленно. — Он бросает сигарету на землю и тушит окурок ногой. — Я могу о себе позаботиться, но если хочешь, сегодня ночью можешь ждать меня в моей постели. Возможно, голой.
Я весело смеюсь.
— Брайану бы это не понравилось.
— Почему?
Я прислоняюсь к дверному косяку напротив него, кутаясь в пиджак.
— Он традиционалист, понимаешь? Брайан сказал, что будет целовать только ту девушку, на которой женится.
Тело Джуна дрожит, сотрясаясь от смеха.
— Я в это не верю.
— Во что?
— В брак. — Я вижу, как тени прошлого проносятся перед его глазами. — Мой дядя годами знакомил меня с возможными жёнами, надеясь, что я передумаю и решу остепениться. Все они были идеальны: красивы, верны традициям, покорны, готовы сделать всё, что от них попросят…
— Но ничего не вышло.
— Я не создан для такой жизни.
— Я думала, ты не создан и для этой.
Я краснею, когда интенсивность его взгляда усиливается.
— Что ты имеешь в виду?
Бросаю взгляд на цепи, свисающие с потолка, на облупившиеся стены и частично обвалившуюся крышу. Джун — всё это. Одиночество, насилие, жестокость. Он делает то, что должен. Он отвечает за свои поступки. Он всегда говорил, что никому не позволит распоряжаться своей жизнью, и всё же это случилось.