Изменяющий судьбы
Шрифт:
– Может, тут такой штуки тут никогда и не было?
– взялся я за лоб, от этой вони, у меня разболелась голова.
– Ирука, а это не то?
Мальчик показывал на декоративный рельеф по центру стены с выпрыгивающими из воды дельфинами. Пожав плечами, я решил рассмотреть композицию поближе и заметил, что одна из фигурок выдавлена сильнее и вокруг едва заметный, контур. Когда я нажал на дельфина, раздался щелчок, а он сам упал мне в руки. Я даже испугался, думал - уроню...
На обратной стороне фигурки оказалась блеклая вязь иероглифов, будто
– Это оно.
Подержав фигурку, я передал ее Наруто, он потупившись и пряча глаза, зарядил ее и сам вставил на место встав на цыпочки.
Дельфин на переднике, дельфин - игрушка, дельфины на занавеске в ванной и на кафеле, дельфин на печати... Ирука был влюблен в свое имя? Нарцисс!
– Ирука, а что ты смеешься?
– обиженно надулся.
– Ты чего?
– прекратил я хихикать.
Узумаки оставив отпечаток своей чакры, и теперь мог приходить в дом, даже если меня не было с ним. Кстати, судя по тусклому иероглифу "заряд" - барьер почти сдох. Индикаторы дополнительных батареек совсем выцвели. Если бы меня решили навестить домушники, им бы не составило труда вынести все подчистую, денька через два-три, и уйти восвояси прогулочным шагом. В общем, вернулись мы чертовски вовремя.
Снова выйдя на свежий воздух, я задумался.
– У того, кто впервые касался печати, она должна была засветиться, - зачитал я вслух, - но мы вроде все правильно сделали, - с сомнением глянул я на барельеф, - может он сломался?
– Я случайно! Прости!
– вдруг стал оправдываться блондин, тараторя и боясь взглянуть мне в глаза, - Я тронул, а оно выпало! А потом быстро засветилось и потухло! Я не знал!
Улыбнувшись, я потрепал мальчика по волосам, а он замолк, втянув голову в плечи.
– Если бы не твое любопытство, нас могли бы ограбить. Спасибо, что подзарядил тогда печать. Хоть и случайно.
– Но я же без просу и, чуть не сломал!
– отчаянно вскричал Наруто, сжимая кулаки.
– Не буду я тебя ругать, - улыбаясь, покачал я головой, - и не проси.
– Что?
– удивленно уставился Узумаки.
– "Без просу", - процитировал я его, - ты сам себя выставляешь виноватым, будто хочешь, чтобы тебя наказали, - уже без улыбки пояснил я.
– Не делай так. Ты не виноват, ничего не сломалось. Я тебя не ругал и не буду, тебе не за что извиняться. Ты, наоборот, своим любопытством спас наши пожитки. Все хорошо. Спасибо, ты молодчина.
Сколько бы я не хвалил Наруто, а он по-прежнему сначала неверяще таращился, и только потом начинал улыбаться.
Сбегав продышаться на улицу, нам еще раз пришлось окунуться в вонищу, чтобы собрать вещи.
С собой мы взяли только самое необходимое. Вру. Похватали, что под руку попало и выскочили, как ошпаренные, потому что клоны полезли проверять плошки, которые еще можно еще было спасти.
Оставив их за запертыми дверями, я вышел во двор и присел на лавочку около загибающегося от смеха Наруто. Так как припахивать начинало уже в общем коридоре, я повесил на дверь листок с надписью: "Извините
– Как думаешь, если запечатать эту гадость в свиток, а потом под ноги кинуть кому-нибудь, получится хорошая бомба-вонючка?
Подождав пока мелкий отсмеется, я спросил уже серьезно:
– Ладно. Что делать будем? Дубли разберутся, но запах никуда не делся. И не факт, что даже к завтрашнему утру он исчезнет или хотя бы ослабнет настолько, что можно будет там спать, жить и все такое.
Блондин утер выступившие слезы и задумчиво насупился.
– Можно в гостиницу или арендовать комнату у...
– принялся я перечислять варианты, - У кого-нибудь.
Вдруг мальчик хлопнул кулаком по раскрытой ладони и воодушевленно выдал:
– Точно! Ирука! У меня же есть квартира! Мы там переночуем, даттебайо!
– "Даттебайо"?
– улыбаясь, намекнул я на слово-паразит.
– Идем. Ты знаешь, а я бы и не вспомнил, если бы ты не сказал.
Сначала мы бежали по широким крышам зданий, которые построены в центре, а потом пришлось спуститься и идти как обычным людям.
Район, в котором обитал раньше мальчик, был, прямо скажем, не из самых благополучных. Только на фасадах, выходящих в парк, была свежая краска, но стоило войти в лабиринт узких грязных улочек, как ты буквально попадал в другой мир.
По крышам дойти мы не рискнули, от того что они использовались местными жителями, как балконы. Наруто издалека показал на развивающиеся, как флаги цветные простыни, горшки с цветами и еще какой-то хлам. Такой гигантский бардак из вещей, которые выкидывать жалко. Про себя я назвал это место Кварталом Плюшкиных.
Но вот мы дошли до места и Узумаки, толкнув косую калитку, поманил меня за собой во двор.
Хотя это был скорее зазор, двором этот промежуток мешала назвать внезапно начавшаяся клаустрофобия, был узкий как старый школьный пенал и темный, будто сейчас был глубокий вечер. Напротив калитки, в дальнем конце двора, темным контрастным пятном на фоне плиток из песчаника выделялись какие-то нагромождения, отдаленно напоминающие чье-то жилье. Такой многоэтажный сарайчик. С двух других сторон, параллельно друг другу, стояли два дома-близнеца. Один, тот, что находился слева от меня, судя по всему, пустовал: окна были заколочены досками. Сквозь отвалившуюся местами штукатурку, тут и там, торчали тонкие дощечки, кажется, их называли дранкой. Подъезды, обращенные внутрь двора, зияли немыми бездонными дырами, похожими на открытые рыбьи рты. Брусчатка, которой был вымощен двор, в нескольких местах осела и походила на изваянное в камне море в легкую штормовую погоду. В общем, картина невеселая. Слегка припорошенные песком кучи мусора и битого стекла дополняли ее и делали совсем мрачной.
– Ирука, сюда.
Кивнув, я вошел вслед за ним в подъезд левого дома. Внутренние стены, выкрашенные зеленой масляной краской, были покрыты разводами и трещинами, а пол - мелким мусором. Лампочки не горели, единственным источником света было окно в дальнем конце коридора. И так было на всех этажах!
Сверху оказалось, что дома не совсем одинаковы, левый был выше из-за пристроек, а у правого вместо крыши был разбит парк переходящий на крышу соседних домов, которые были пониже. Из-за натянутых между домами бельевых веревок и вездесущих простыней сложно было разглядеть различия.