Измерение 23 - долгий путь

Альбертович Лев

— Тащите Хирца в машину, быстрее! Звоните полковнику, план Б должен выехать! — он побежал к машине.

— А с этим что делать?

— Дай воды, поедет с нами. Он вроде цел. — приказал коротышка и побежал дальше.

Хирц лениво моргнул глазом и застонал. Сейчас он видел лишь силуэты и мало что понимал. Когда его отвязали от Льва, того перевернули на спину и их накрыла тень. Над ними пролетел цеппелин. Наступление идёт.

— Вот же мурло… — сказал Волайтис и онемел.

— Артур, Полина… — прошептала Юля поджимая пальцы ко рту.

Джон

убрал маскировку и Питерс побежал вниз, убирая ветки от пояса. Федя снял каску и опустил ее на уровень груди.

— Никто не вечен. — сказал он и надел каску обратно. Сейчас ему было тяжело, но это пройдёт, должно же?

Джон посмотрел на него, суеверный народ однако эти пустокровки.

— Терри… — сказал лейтенант подходя к его ошметкам. Песок рядом выглядел как абстрактная картина с использованием одного цвета.

— Святой Саид… — наконец-то сказал Гаврила и упал на колени, после чего начал орать молитвы в небо. Джон вновь закатил глазами.

Тагир и Паша побежали вниз, к машинам. Вернее бежал лишь Паша, Тагир оглядываясь шёл сзади. Снова все повторилось, тот же запах и те же чувства. Тагиру от этого дежавю даже стало смешно, хотя он испытывал глубокое отвращение к этому месту теперь. Полина умерла… Что же, теперь не его это проблемы. Быть может если бы она просто забыла свои капризы и послушалась его, то сейчас бы бегала рядом. Аристократы не ошибаются же, так? Разумеется. Только обычный скот. Сквернословник Матвей тоже туда дорога, не по пути ему с ним, он это понял ещё давно. Аристократ чурбану не товарищ. А Артур, вот пожалуй единственная ценная потеря для него, такой талант утрачен зря.

— Матвей! Матвей! — кричал Паша в пустоту подбегая к машинам. Матвея убило за долю секунды и даже он сам этого не понял.

Паша глядел на остатки, среди которых просто невозможно разобрать кто где. Тагир положил лапу ему на плечо и зажал как в тиски. Паша бы вскрикнул от боли, но сейчас он был слишком испуган, чтобы что-то ответить Тагиру.

— Они умерли. Он, Полина, Артур и остальные. — сказал Тагир. — С ними все кончено Паша. Пошли.

— Не может, чтобы так быстро! — крикнул он. Хотя может умом Паша и не выделялся, но он примерно понимал, что это вполне возможно. В детстве они как то подожгли стружку от какого-то металла, название он не вспомнит, но взрыв был такой, что один из мальчишек умер сразу. Получается произошло тоже самое, но в большем количестве? Такое не запретили после прошлой войны?

— Может. — ответил Тагир. — Очень даже может. Мы даже понять не можем где они сейчас.

— Но… Но они кто то отправил ракетницу! — продолжал он, пытаясь ухватиться за что-то.

— Ракетница была лишь у Хирца. — снова ответил Тагир, обрезая все надежды Паши.

— Но, но…

— Спокойно. — Тагир снова показал свою наигранную улыбку во все клыки, что была в шаге от злого оскала. Ее он использовал и при их первой встрече. Столь же обманчиво теплая и яркая как солнце зимой, сейчас она выглядело как неуважение, нежели утешение.

— Отойди от меня вшивый ком! — крикнул Паша.

Улыбка слетела как осенний лист на сильном ветре, её сменило не понимание смешанное с яростью.

— Что? — спросил Тагир, хотя со слухом

у него было все хорошо.

— Это всё ты бес! " Я возьму больше, бери больше! Аристократы бла-бла!". Мы должны были взять все поровну, как и задумано! Тогда бы Матвей, Полина и Артур были бы живы. Это все твое желание выделиться! — он скинул его лапу с плеча.

— Не говори глупостей… — Тагир раздвинул руки как бы приветствуя его. Но Паша отошёл от него. Не поворачиваясь, он просто пошёл от него дальше.

Тагир остался стоять как уродливое пугало с раздвинутыми руками и глупо улыбаясь. Теперь он охраняет мертвое поле, его владелец должен валятся где тут, если есть чему и он пугало этого огорода. Прямо как то, что у матушки на небольшом огороде. Оно стояло много лет и не выполняло своей функции. Точнее пугало оно лишь Тагира, своей бесполезностью и уродством. Мать часто показывала на него пальцем и говорила, что если он не будет слушать её, то станет таким же. Ненужным и уродливым напоминанием его истинного происхождения. Подумаешь, второй муж его бабушки кто-то? Он ведь не его внук… Он внук той грязной кучи, что называл дедом и похоронил давным давно в земле. Туда бы и его отца.

— Тупые недотёпы. — вымолвил он сквозь клыки, хотя будь он один уже выругался куда сильнее. А потом из его левого глаза капнула одинокая слеза.

Андрей подошёл к одним из остатков кота, сам не зная зачем. Он кажется ехал с ним в машине, сейчас уже сказать это смог бы лишь опытный врач. Всем тело дрожа, желудок захотел выкинуть все лишнее, но там было пусто.

Они яйца.

Тупая мысль, но есть в ней есть какая-то правда. Тагир разбил дюжину из них тогда, а эти зажарились до угольков.

Из за мыслей о завтраке его снова затошнило. Его внутренности будто покрылись инеем и ему хотелось, чтобы его вырвало. Но этого не случилось.

Жизнь коротка у солдат. Это мысль теперь отказывалась покидать Славу и он достал сигарету. Коротка… Коротка ли? Он немного прошёлся вперёд и остановился. Перед ним догорали машины. Вспомнилась ночь погони. Наверное теперь эти воспоминания связаны лучше чем сиамские близнецы. От машин шла вонь, но она была лучше жареной кошатины. Он не курил с нового года, но сейчас он не сдержался. Им всем минимум девяносто лет. Коровы или лошади живут в сотни раз меньше и не жалуются. А у них? Жизнь летит на всех порах после тридцати, порой год кажется вчерашним днём. Только вчера он ссорился с отцом садясь на злополучный поезд, а сейчас… Жизнь и вправду коротка у солдат Матвей, ты прав. У нас в потенциале тысяча лет жизни, а мы умираем еле прожив сто. А из за чего? В чем причина всего?

— Огоньку можешь дать Джон? — спросил Слава.

Он ничего не отвечая достал из под кепки зажигалку и зажёг сигарету Славе, а потом и себе.

— Спасибо. — он сделал глубокий вдох и почувствовал приятный табачный дым, после чего тяжело вздохнул.

— Уильям, тебя тошнит? — сказал Джон. Это был странный вопрос.

— Это всё из за жары! — ответил он. Славе показалось, будто Джон говорит не с братом, а с малым ребёнком. Большим и крайне недовольным своим положением ребёнком.

— Расслабься, меня тоже. Воняет ужасно. — сказал Джон.