Изнанка гордыни
Шрифт:
Вместо надежды приходит свобода. Здесь нет меньшего зла, просто есть правильный и неправильный выбор. Я не стану платить за свою жизнь чужими мучениями, как ждет Изабелла Вимано. Быть может, я наивна, но не глупа. И знаю цену таким поступкам.
Что останется от всего, во что я верю и чем живу, что останется от самой меня, если я станцую в ее танце?
Но я не хочу умереть, как свинья на бойне. Наверное, я плохая квартерианка. Врагам не услышать от меня слов прощения.
Я из рода Рино. Мы не смиряемся и всегда даем сдачи.
Знакомые
На Орландо вдруг нападает нервная икота. Звук разносится в тишине храма, я насмешливо улыбаюсь, а он багровеет и начинает грязно ругаться, но тут же умолкает от строгого окрика безродной уродливой служанки.
Изабелла Вимано заправляет здесь всем, как умелый кукловод, и четверо мужчин знатного рода покорно движутся, повинуясь ее приказам.
Пока идут приготовления, я жду, потупив взгляд. Ничем не выдаю своего интереса, когда жрица достает нож. Не возмущаюсь при виде кровавых полос, что чертит лезвие на нагом теле. Спокойно встречаю испытующий взгляд, чем, кажется, разочаровываю служительницу Тары.
Я готовлюсь и жду, когда она закончит, чтобы передать мне нож. Знаю, будет только одна попытка. А еще знаю, что это будет последним, что я успею совершить.
Если успею.
Я никогда не убивала раньше. Никого. Разве что комаров.
Снова и снова представляю, как жрица повернется, как ляжет в мою ладонь оплетенная кожей рукоять. Что дальше?
Мы стоим совсем рядом. Женщина склоняется над алтарем, две тяжелые косы падают вниз, открывая взгляду бледную полоску шеи в ороговевших чешуйках.
Это ведь совсем просто, если уметь. Почему меня никогда не учили оружному бою?
Она выпрямляется, чтобы повернуться, и тут…
Элвин
Храм оказался заперт, но изнутри явственно тянуло сладковатым дурманящим дымом. Я поздравил себя с удачной догадкой. Стучаться не стал, просто разнес дверь в мелкую щепу.
И замер, присвистнув.
Кроме Риччи в храме находилось еще два юных оболтуса. Меня знакомили с ними на каком-то приеме, но имена юнцов сразу вылетели из головы. Да и плевать на всяких мелких прихвостней. Куда любопытнее было обнаружить в святилище сеньору Вимано и всех троих детей герцога.
И особенно любопытно было обнаружить, одного из них на алтаре.
Кровавые полосы на торсе говорили, что жертвоприношение уже началось, но, судя по тому, что у парня пока были целы все конечности и на месте оба глаза, до финала оставалось не меньше пары часов.
Над несчастным психом с ножом в руке стояла Изабелла Вимано. И, что сильно меня задело, по левую руку от нее находилась Франческа.
Какого гриска? Отчего-то вид герцогской дочки, принимающей участие в разделке родного брата, по-настоящему
— Ну и ну, все благородное семейство в сборе, — не смог отказать себе в удовольствии прокомментировать увиденное самым желчным тоном. — А где же герцог? Почему его не позвали на званый ужин? Я ведь правильно помню, что по традиции, это потом полагается сожрать? Или сначала отсношать, а потом сожрать?
По кивку жрицы четверо мальчишек рванулись ко мне. Я приложил их силовой волной. Потом скрутил всем четверым руки магическими путами. Из баллисты по воробьям, но возиться с обычной веревкой не хотелось совершенно.
— Положите нож, сеньора, — велел я, шагнув к алтарю. Она словно не услышала.
— Элвин! — вскрикнула Франческа, но меня сейчас куда больше занимала ее наставница.
— Нож на пол! Быстро!
Женщина вздрогнула, перевела взгляд на пленника, замахнулась.
— Плохая идея, — отметил я, выбивая заклинанием оружие из ее рук. — Так, хватит суеты. Сейчас все успокоятся, сядут и будут отвечать на мои вопросы.
Франческа снова выкрикнула мое имя и шагнула навстречу с таким видом, словно собиралась повиснуть на шее. Я поморщился и отстранился. Даже смотреть на нее не хотелось. Не знаю, что было сильнее — злость или разочарование.
Мой личный пунктик — питаю глубинное отвращение ко всему, что связано с Хаосом. А еще я невесть с чего ощутил себя оскорбленным — то ли из-за участия Франчески в этой мерзости, то ли из-за запредельного цинизма в вопросе выбора жертвы.
Нет, с точки зрения конечной цели — отличный выбор, не поспоришь. Чем скорее уничтожишь в себе все человеческое, тем охотнее Черная поделится силой.
Сам не знаю, с чего так завелся. Как будто первый день знаю людей.
— Сеньорита, вы меня поражаете. Неужели это все ради мести за парня с дурацкими усами?
— Мести? — она захлопала глазами. — Но я…
— Не терпится стать такой же красоткой, как бабуля Вимано? Ладно, твое дело, мне плевать. Пошла вон отсюда!
К событиям в Цере Франческа отношения не имела, по датам они частично совпадали с ее неудачным замужеством. Да и потом — я готов был поклясться, что пару месяцев назад она ничего не знала о культе Черной. Скорее всего, это был ее первый обряд во славу Тары, так что девчонка заслуживала порки, не более. И я мысленно поклялся, что позабочусь, чтобы она ее получила.
— Что?
— Что слышала. Проваливай. Дверь там, — я кивнул в направлении проема, откуда тянуло свежим воздухом, выдувая дурман. Руки все еще были заняты поддержанием пут на культистах. Без закрепления рунами любое динамическое заклятие приходится удерживать с помощью постоянной подпитки, и ничего тут не поделаешь.
— Ты все не так понял! Я не…
— Не интересно.
Слишком отвлекся на перепалку. Это стало ошибкой.
То ли вскрик, то ли стон повис в воздухе. Я перевел взгляд на Изабеллу Вимано, но было поздно.