Изнанка мести

Великанова Наталия Александровна

– Почему же: ничего сложного, – буркнул он, – нет ничего невозможного для влюбленного мужчины, – она взял её руку и задумчиво разглядывал её. На этот палец четыре месяца назад он надел обручальное кольцо. Он тогда уже любил её. И ещё раньше. Поцеловал ноготки и кожей ощутил Ольгину улыбку. Её ресницы щекотали его волоски. Она смирно лежала в его объятиях, прижимаясь щекой к груди, и его сердце изнывало от благодарности к этой удивительной девушке. Где-то играла музыка, слышался шум машин за окном. В коридоре кто-то хлопнул дверью. Он знал, что никогда не сможет разлюбить её. Ему не было страшно. Несмотря на сложности

последних месяцев, на стычки, на прошлое, несмотря ни на что, они всегда будут вместе. – Хотя постой-ка, думаю, мне требуется кое-что, чтобы увериться в твоей любви, – Андрей потянул её верхом на себя, целуя шею.

Эту ночь они почти не смыкали глаз: перемежали объятия коротким сном, смехом, тихими разговорами и долгим молчанием. Они, словно вырвавшийся из плена бури корабль, плыли по легким волнам безбрежного океана. Они, наконец, верили, что и тишина в комнате, и спокойствие стихии, и любовь в семье будет длиться вечно. Огни города проникали в окна, оставляя на стенах и мебели бело-синие блики и малюсенькие волшебные искорки. Ольга шепотом корила его за расстояние, которое он держал между ними все последние дни, за грозный вид, от которого, как она сказала, у нее дрожали колени, он смеялся и сетовал на неё саму.

Она была прекрасна, как всегда, его жена, если даже не больше. Серебряный, золотой, кремовый, и розовый цвета. Её губы были красными, как алый бархат. Она била его кулачком в грудь и говорила, что никогда не простит его жестокости и пренебрежения. Он не старался увернуться от ударов, но хватал её и притягивал к себе.

– Пусти меня! – требовала она, но он только любовался ей, её грудью, голубоватыми жилками на ней и темными сосками.

– Не сейчас, – он зарывался в волосы и щекотал её за ухом. Ольга хихикала и покрывалась мурашками.

Хотя они не спали всю ночь, ни усталости, ни дрёмы оба не чувствовали. Лёгкое, пьянящее возбуждение, казалось, не оставляло обоих. Их переполняли фантастические чувства и ощущения, она желала его, он стремился к ней. Его руки мягко перебирали её волосы или скользили по круглой талии там, где качался в теплых водах их ребенок. Они решили, что назовут малыша Петром, а в крестных ему возьмут Ярослава и Вику.

– Вместо того чтобы работать, – рассказывал Андрей Ольге, – Ярослав теперь сидит за столом в кабинете и досконально изучает этот её сайт. Он, видите ли, не может поручить это другим людям, потому что от степени его знаний зависит его будущие. А также будущее ребёнка, которого он возомнил своим. Когда кто-нибудь подает ему простейшую бумагу на подпись, он морщит лоб и говорит, что сделает это позже, но не делает, – возмущался Андрей, – никогда. В понедельник, когда я явился к нему выяснить, почему задержаны счета транспортной компании, он выбирал цвет ковролина для спальни! Когда я вышел из себя и начал орать, он просто сказал, чтобы я заткнулся. И спокойно продолжил свое занятие.

Ольга затряслась от смеха.

– А почему ты решил, что в его жизни есть что-то важнее цвета спальни?

– Да он никогда не был таким!

Ольга развеселилась ещё пуще. Она долго безжалостно задавала ему вопросы о Выгорском, и с каждым ответом её настроение всё улучшалось и улучшалось. В конце концов, она спросила: – Я, надеюсь, ты помирился со мной не для того, чтобы иметь подступы к Вике?

– Нет, конечно! – вскричал он, – твое предположение

возмутительно!

– Лучше спросить, чем мучиться сомнениями, – прошелестела сирена.

– Отлично замечание. Впредь прими его на вооружение, – Андрей поцеловал её макушку. Разве его жена могла любить кого-то еще, если у неё в глазах светилось счастье? Оля являла собой воплощение беременности. Спокойные плавные движения, мелодичный голос. Добродушная, мягко-таинственная улыбка. Боже, как он любил её!

Сердце его трепетало и страстно захотелось, чтобы он знал Ольгу много-много лет до того, как они встретились. Он хотел бы знать её пятилетней девочкой и выпускницей школы. Знать её, дуть на разбитые коленки, помогать решать задачи, учить плавать…

Под утро Ольга не позволила вылезти ему из кровати.

– Только не сегодня, – умоляюще прошелестела она, когда прозвенел будильник, – прошу тебя. Ещё не все ясно. Я не хочу, чтобы ты уходил, пока мы не поговорили обо всем на свете.

– Я не уйду, – успокоил он, выключая звук и прижимая тёплое тело к себе, – пока ты сама не попросишь, – он взял её ладонь в свою и поцеловал кончики пальцев, – нет, не так: не уйду, даже если будешь просить.

Глава 34. Откровенность.

Но как-то взор его очей

Был чудно нежен. Оттого ли,

Что он и вправду тронут был,

Иль он, кокетствуя, шалил,…

А.С.Пушкин

Вика рассеяно смешивала краски на палитре. С каждым днём, да что скрывать, с каждым часом все сложнее было сопротивляться Ярославу. Не потому, что она не могла послать его куда подальше, а потому, что с каждой минутой сама всё меньше этого хотела. Собственное сердце – отступник – не желало раззнакомиться с вандалом. Мир блекнул и лишался свежести, стоило ей только вообразить, что его не будет рядом.

Она думала, что теперь будет редко видеть Ярослава: ведь у неё не стало нужды каждый день ездить на работу. Однако встречи становились всё более частыми по мере того, как прибавлялись недели беременности. Ей случалось задуматься над тем, так ли уж они нечаянны. Она прекрасно знала цену Ярославу и не доверяла ему, но настроение неизменно поднималось, когда он показывался в дверях белого коттеджа и шёл к ней. Или выходил из авто, дурачился, здоровался по-доброму, протягивал цветы или кулек слив. Она, конечно, пыталась воротить нос, но Ярослав словно бы чувствовал её настроение и удваивал усилия. Вика осуждала себя, когда расцветала от его шуток и снова становилась доверчивой девчонкой. Она не должна была делать этого! Поддаваться его чарам, идти на поводу, отвечать на прикосновения.

Он не настаивал больше на кафе, но каждое утро на пороге её ждал дымящийся капучино, пакетик с круасаном или другой вкуснятиной. Вика радовалась дарам, хотя они и имели привкус горечи. Грея руки о жгучий стаканчик, она напоминала себе: он ждал появления ребёнка, с этой целью и заговаривал ей зубы. Сейчас он искал её общества исключительно собственного развлечения ради. Как только малышка родится – мнимой любви придет конец. Выгорский правдами и неправдами сделает ДНК-тест, убедится, что ребёнок его, и начнётся настоящая война. За продуманную, неизвестную ей, но наверняка существовавшую стратегию, она его презирала.