Изнанка мести

Великанова Наталия Александровна

Третьего октября она получила паспорт, который превратил её заново в Белову. Настроение не поднялось. Какая разница Белова или Выгорская, если нет прописки и работы нет? Она написала в интернете объявления, что может рисовать портреты, рекламные буклеты, иллюстрации, но звонков не последовало. Поиск работы все-таки оставался самой насущной проблемой.

После позорного ухода собраться было очень сложно. Каждый день Вика стояла перед зеркалом, принуждая себя расправить плечи. На глаза набегали слёзы, но она не позволяла им пролиться. Будь она проклята, если сдастся!

Она ходила на собеседования,

механически отвечала на письма, как сомнамбула говорила по телефону, хотя и старалась вложить в голос уверенность и оптимизм. Приклеивала улыбку, делала умное лицо, согласно кивала и рассказывала о навыках – теперь ведь у неё был опыт работы. Впрочем, какие нужны навыки, чтобы быть секретарем? Симпатичная мордашка – чтобы не отпугнуть клиента, уши и язык – чтобы на телефон ответить, пальцы – чтобы электронную почту проверить. Даже второклашка справился бы с таким. Были бы начальники адекватными, не орали бы по любому поводу – дела бы шли проворнее и легче.

Вика мучилась: сколько ещё пройдет времени, прежде чем она устроится куда бы то ни было? Заплатят ли ей на этот раз?

Странно, хотя у неё почти и не было надежды, сейчас с поиском работы повезло быстрее. Минуло всего несколько дней, и она опять занимала должность секретаря в одном из филиалов крупного автомобильного холдинга. Была той девочкой, которая приветливо улыбалась и здоровалась с каждым вошедшим в двери. Работы Вика не боялась, страшилась только злобных руководителей. Она старалась держаться уверенной, но снова вливаться в коллектив, видеть пренебрежительные взгляды старых работников, слышать «новенькая» было неприятно. Она и так чувствовала себя обезьянкой, сидящей в клетке на входе в зоопарк.

К счастью, здесь Вика адаптировалась быстрее. Ребята в новой конторе были не такие уж и страшные, наоборот, весёлые и дружные. Марина, с которой Вика работала в паре, все объясняла «от» и «до». Да, стиль руководства тоже был авторитарным: менеджеры выстраивались по струночке, стоило директору выйти в торговый зал, не терпелось никаких возражений, с работы пораньше никого не отпускали, не разрешалось принимать решения, бумага не подписывалась, пока не доходила до самого верха. Это было плохо: напоминало прежний офис, но к счастью, её непосредственная начальница была молодой и адекватной.

Хоть зарплату обещали мизерную, Вика была счастлива, когда впервые получила её. Наконец-то! Её первый самостоятельный заработок! Она уже и не рассчитывала на него! Теперь она могла регулярно кушать, купить дрова, мыло, порошок и ещё кучу всего!

Вика вернула Ольге часть денег. Как ни торопилась она расквитаться с долгом, не могла это сделать в одночасье. Полученное она разложила по маленьким кучкам: на отопление, транспорт, питание. Жизнь была прекрасной! Она заработала первую зарплату! Ура! На радостях поддалась на Ольгины уговоры пойти со школьными подружками в кафе.

Зря она это сделала.

Повсюду её встречали блестящие от любопытства глаза.

Все судачили о ней, Вика это понимала. Казалось, она стала самым занимательным предметом разговоров. Не только друзья, одноклассники, бывшие однокурсники обсуждали её, но и, она чувствовала это спиной, их родственники, знакомые и другие люди, которых она вообще не знала. Одни толковали,

другие слушали с любопытством. Множество девчат, парней, женщин и мужчин, самых равнодушных и недалеких, не пропускали случая полюбопытствовать.

Каждая реплика «что с тобой?», «что произошло?», «почему такая грустная?» «всё нормально?» пронзала сердце и отдавалась болью в горле. Голос превратился в скрипучее колесо. Она старательно отвечала на вопросы о работе, житье-бытье, чувствуя, как грудь разрывается от боли.

Из девчачьего круга выделились сочувствующие, которые не пропустили случая пожалеть её и тем самым убить двух зайцев: узнать подробности и посыпать солью раны. Некоторые говорили с жаром, осуждая её бывшего мужа, другие украдкой крутили пальцем у виска, виня во всем её саму. Вике хотелось забиться в уголок не покидать его никогда. Она и не представляла, как жестоки друзья. Хорошо, что она жила теперь далеко. Может быть, это и правильно, что он оставил её ни с чем.

Вика сгорала от стыда! Она стыдилась своей бедности, стыдилась, что вынуждена всячески изворачиваться, жить в нужде и работать. Пока девчонки трещали, обсуждая сумочки, ребят и прошедшие каникулы, Вика сидела тихо и размышляла о том, что её ждет работа, вода в колодце, стирка в корыте. Она стала слишком далека от студенчества и беззаботности.

Она смотрела на подружек и думала: «Не зря говорят: щебечут, как птицы». Разговор был настолько радостным, чирикающим, что напоминал весеннюю суету желтопузых синиц. Ей уже никогда не быть такой: не шелестеть беззаботно, не мечтать о парнях – принцах. Не думать, что в её жизни все возможно. Не получать деньги на карманные расходы от родителей, просто потому, что ты родная дочь и тебя безраздельно любят, лелеют. Ей никогда не быть прежней. Принца своего она уже встретила. Замок построила.

Кстати, замок, был стар и дряхл. «Но у многих и того не имелось», – строго напомнила себе Вика. Ей повезло, что у неё было жилище. Как Ольга разведала у Андрея, Ярослав предполагал, что она будет жить у кого-нибудь из друзей. Он планировал оставить её на улице. Вику передернуло. Почему после всего того, что он сотворил с ней, она сразу не стала его ненавидеть? Почему при каждом удобном случае, сердце вспыхивало надеждой? Вика закрыла глаза. Что он интересно сейчас делал?

Может быть он извиниться? Не оттого, что чувствует себя виноватым. Нет. Просто для того, чтобы она могла отпустить свою боль и жить дальше.

– Хочешь уехать? – нагнулась к ней Ольга, Вика подняла веки и кивнула. Ей здесь было не место.

Пока Денис вёз их по ночному шоссе, Вика перебирала в голове сегодняшние разговоры и вопросы. Ко всем горестям вечера прибавились потраченные на кофе семьсот двадцать рублей, о которых она ужасно пожалела, когда пришлось расплачиваться. Бедность и вынужденное скупердяйство причиняли ей стыд. Впрочем, что она могла поделать?

Мелькали за окном огни, проносились дома, мосты, перекрестки. Денис накрыл Ольгину ладонь рукой, и она улыбнулась ему. Из динамиков лилась медленная музыка, чей-то знакомый голос пел: «Ты первый, кто меня с небес столкнул на скалы. Видишь, что со мною стало? Выжила, но пуста…». Вика отвернулась, чувствуя, как медленно по щеке скатилась холодная капля.