Изнанка модной жизни
Шрифт:
– Я под впечатлением, мадмуазель Мадлен, - снова выразила своё восхищение проделанным трудом мной мисс Бертен.
– Вы большая умница. Я даже удивляюсь, что вы, утонченная и хрупкая девушка, дворянка, способны столько трудиться. Вы добьетесь большого успеха.
С этими словами она уехала, а я вернулась в мастерские, чтобы обсудить полный запуск и открытие, которое было намечено через несколько дней.
С самого начала я попросила отделить мне мою рабочую зону, потому что само собой, большую часть времени мне придется проводить здесь. И сейчас я вошла в
Вспомнился кабинет Розы - весь такой изящный, девочковый и модный. Что ж, у меня пока не было времени гнаться за излишествами, самое необходимое у меня здесь было. Потом обживёмся потихоньку.
Я развернула папку, со своими эскизами, с которыми не расставалась и внимательно изучила те, с которых планировала начать.
Необходимая фурнитура была уже частично закуплена, частично сделана одним из наших умельцев. Закройщицы начнут работать уже завтра - для некоторых работ с кожей никакого специального оборудования не требовалось.
Обернувшись, я увидела Силви и Пьера, оказывается они уже какое-то время стояли у меня за спиной.
– Мадемуазель Мадлен, поужинаете с нами сегодня?
– спросил Пьер.
– Спасибо, мои хорошие, сегодня пойду домой. Так устала, что даже есть не хочется.
– я улыбнулась им, попрощалась и отправилась добираться домой.
– Мадемуазель! Мадемуазель!
– послышался голос моего юного ангела, Тео.
– Я провожу вас немного, - запыхавшись проговорил он.
Я согласилась с уточнением, что только совсем немного. Но вообще я рада была поболтать с ним. Подумалось, что, наверное, чем труднее жизнь, тем раньше малыши становятся такими взрослыми, ответственными и заботливыми.
Настроение у Тео было расчудесное. Он развлекал меня своей болтовнёй. А потом вдруг сказал удивлённо:
– А ведь у нас совсем другая жизнь началась, когда мы с вами повстречались, мадемуазель. И не то, что у нас у всех теперь есть работа. Не только это. Мать сильная женщина, но так часто плакала она, когда всё случилось. Катрин не выходила из своего угла, даже приглядывали за ней, как бы чего…- он суеверно замолчал, а потом продолжил:
– Сейчас все улыбаются, правда словно волшебство! Вы ведь тоже хозяйка наша, а все как будто свободные стали.
Я слушала этого малыша, такого рассудительного и чуткого, и мне хотелось смеяться и плакать одновременно. Но, пожалуй, это был один из самых счастливых моментов в моей жизни.
Домой вернулась уже затемно. К тому моменту я все еще не проголодалась и решила сразу лечь спать.
Наутро я, поразмыслив, решила поехать в свои мастерские попозже. Сначала нужно было съездить к Розе - там у меня оставались кое-какие незаконченные дела, которые я обещала выполнить, как только немного освобожусь.
Войдя в ателье, я почувствовала себя птенцом уже другого гнезда, хотя каким уже птенцом — сейчас я и сама была создателем!
Девочки-закройщицы шумно меня приветствовали. Я точно знала, что две из них точно хотели бы перейти за мной на новое
– Совсем вы нас покинули, мадемуазель Мадлен!
– И дорогу к нам забыли!
Я почувствовала укол совести, хотя что уж тут было такого - жизнь это дорога со своими станциями, полустанками и конечными остановками.
Улыбнувшись каждой, и заверив, что мы будем видеться как можно чаще, я направилась поздороваться с Розой.
Она тепло приветствовала меня и даже встала навстречу.
– Какая приятная неожиданность, мадемуазель.
– Здравствуйте, мадам Бертен. Пришла закончить линию дорожных костюмов, там совсем чуть-чуть осталось.
– Ах, да, посмотрите, я тут продолжила за вами, но не хочу, чтобы потерялся ваш индивидуальный стиль, давайте вместе посмотрим...
Следующие два часа мы провели как раньше - взахлёб обсуждая каждую линию, каждый шов, волан и вытачку. Под нашими карандашами возникало что-то новое, и это так вдохновляло!
На секунду я даже засомневалась, что свернула с этого пути. Но потом приказала себе же взять себя в руки - нельзя останавливаться на достигнутом. Это от меня никуда не уйдет. А вот если начать сомневаться в своём выборе - можно и просчитаться.
И я с удовольствием погрузилась в процесс творчества, больше не рефлексируя.
18
Постепенно мои дела начали приходить в норму. Во всяком случае уже первые месяцы работы позволил мне расплатится с рабочими, погасить разбитый на два года помесячно долг мадам Бертен и оставили крошечную прибыль.
Крошечную именно по тому, что большую часть денег я отдавала Розе – долги нужно платить вовремя.
Самое забавное, что только сейчас я начала понимать, в какое масштабное дело ввязалась. Мы толком еще и не начали выставлять наши модели, но мастерские уже требовали расширения – мне понадобились перчаточники. Места для цеха у меня уже не хватит.
Некоторое время посчитав, поломав голову на тему «где взять еще денег», я пришла к неожиданному выводу. Не стоит хватать все подряд. Пожалуй, перчатки я смогу заказывать на стороне, а у меня в мастерской будут только производить окончательную отделку – вышивку шелком, лентами, бисером и прочим...
Договор с мастерами перчаточного цеха меня вполне удовлетворил. Так как я являлась оптовым покупателем, то цена на каждую пару для меня была ниже розницы. На приятные для меня двадцать процентов.
Значит, не нужно пристраивать целый цех. Достаточно поставить стол в хорошо освещенном месте и посадить туда вышивальщиц.
Так в моей мастерской появилась тетушка Пико и две её дочери. Несколько угрюмая Аморет и улыбчивая Ребекка.
Женщины сидели целыми днями за столом, заваленным перчатками всевозможных оттенков, от нежного экрю и девонширского коричневого, который на самом деле был светло-желтого цвета, до знаменитого «бедра испуганной нимфы» и колумбинового, который я бы назвала просто сизым. И вышивали по моим рисункам.