Изнанка модной жизни
Шрифт:
– Мадемуазель, я так счастлива познакомиться с сестрой нашей милой Бернардет! Никогда не прощу ей того, что она скрывала от нас такую жемчужину! Я слышала, что у вас есть свои салоны и магазины, свои мастерские…
– Да, а еще дом, - перебила её я. – только вот прошу вас быть честными, и рассказать мне зачем я вам понадобилась, или я встану сейчас же и выйду, и ноги моей больше не будет в вашем доме, сестрица.
Женщины переглянулись, явно не ожидая от меня такого. Но я знала, что здесь делают слухи, знала, что отмыться от этой грязи буде просто невозможно,
– Мы хотим получать от тебя модные платья. Не реже раза в месяц, - уверенно и грубо уже, начала Матильда.
– Бесплатно, - продолжила её слова сестра. – Иначе, все узнают в какой лачуге ты жила. И кем ты была. Это очень «понравится» обществу. Кроме того, я всегда смогу сказать, что это именно ты научила меня обманывать мужа и толкнула на путь порока! Ай-ай-ай, сестричка -- она погрозила мне пальцем -- как же ты так могла!
Я смотрела, как мерзко улыбается Бернардет...
32
Меня словно облили холодной водой. Эта тварь мало того, что радовалась всем моим бедам, потом сама наворотила дел с любовником, стала посмешищем, а теперь решила во все это ввязать меня?
«Думай, Малден, думай, ты умнее их всех» - билось у меня в голове, но я не находила решения прямо сейчас. Мне нужно было подумать одной. Пьер был прав, ой как прав! Не нужно было даже читать её письма, не открывать этой глупой бумажонки.
То, что люди узнают о моей нищете меня нисколько не пугало, а вот то, что Бернардет решит свалить весь свой позор на меня – это сто процентов. Что-нибудь вроде того, что незамужняя сестрица направила её по этой скользкой дорожке, познакомила с мужчиной, и все такое. Или не догадается?
– Ну так что? – Бернардет больше не скрывала своего лица – она смотрела с ненавистью.
– Ты считаешь, что новое платье раз в месяц спасет твою репутацию? – спокойно спросила её я.
– Это не твое дело. Ты как была никем, так и останешься никем, - шипела сестра.
– Когда я поехала сюда, я думала, что ты извинишься передо мной за свое отношение, и мы попробуем все исправить, но ты просто хочешь платья. Бернардет, я не боюсь твоих угроз, потому что мои платья носит королева. Представляешь? Те вещи, что я касаюсь руками, потом носит королева, и ей нравится. Ты думаешь, кто-то будет слушать неизвестную мадам… как там тебя? – я встала и направилась к двери.
Пыли я пустила, независимость показала, теперь нужно красиво уйти и думать, думать и думать. Я должна предусмотреть все варианты её действий и продумать как их обесточить.
Дорогу до мастерской я просто не заметила. В голове крутились варианты развития событий с такой скоростью, что, когда дверца открылась и мне подали руку, я представляла, как моя мастерская стала местом, куда «обращаться не советуют». Я заглянула в нашу кухню и попросила девушек сварить мне кофе и подать в кабинет.
Следом за мной вошел Пьер, и снова, как и утром, кашлянул, давая понять, что у него ко мне дело.
– Что еще случилось?
–
– Ты следишь за мной?
– Нет, у вас это написано на лице такими крупными буквами, что прочесть можно даже, не зная букв, - ответил он.
– Да, не стану скрывать. Мне нужно было узнать, что ей от меня нужно?
– И что же? Неужели она просто поплакалась на вашем плече?
– Нет, Пьер, не только. Ты прав. Но сейчас я хочу статься одна – мне нужно подумать.
– Я знаю таких людей, мадемуазель, и знаю, как вы открыты перед ними, как вас легко ранить. Расскажите мне все, прошу, иначе, может быть поздно…
Девушка принесла кофе, посмотрела на меня внимательно, спросила – все ли у меня хорошо, и нужно ли что-то еще. Да, он прав – у меня на лице не спрячешь ни одну эмоцию.
Как только она вышла, я рассказала Пьеру все. Он сидел напротив в кресле и спокойно мотал головой, словно уже знал все, что я рассказываю, и просто утвердительно кивал.
– Не делайте ничего, не ездите никуда и говорите все, что придет вам в голову, а я скоро вернусь. Не уходите из мастерской до моего возвращения, - быстро сказал он и вышел.
Легче мне не стало, но от понимания, что я могу делиться своими проблемами, что у меня есть таки друзья, было теплее. Моя чертова доверчивость, мое желание верить людям, надеяться на то, что со временем их можно изменить снова подвели меня.
Стать черствой я не смогла бы, но умнее и предусмотрительней – пора бы уже.
Если эти змеи ограничатся тем, что и обещали – рассказом о моем прошлом, беды не будет. Было бы прекрасно, если они не способны на большее, но мне, как шахматисту приходилось думать наперед.
Уже перед закатом в кабинет постучался Пьер. Он стоял на пороге вместе с Патриком. Я попросила принести нам чай, и отпустила девушку, что помогала мне с разработкой выкройки, и как только чай наполнил кабинет запахом смородиновых листьев, я закрыла дверь и села перед мужчинами.
– Мадемуазель, мы решили сделать вот что, - начал Пьер сразу. – Патрик нанял пятерых знакомых ему солдат. Они по очереди будут следить за домом мадам Бернардет и за ней лично. Вся их почта будет проверятся.
– Ничего себе! А это законно? – удивленно спросила я.
– Нет, но они ни за что не узнают кто это делает, и кто их нанял. Это очень верные люди, и ни за что не откроются.
– Им же нужно заплатить, Патрик. Говори сколько нужно.
– Это я беру на себя – они должны мне, а я должен вам. Ваше доверие и честное имя мне важны больше денег и связей. Мы выведем их на чистую воду, - полушепотом ответил мне Патрик.
– Чем нам поможет слежка? – продолжила я задавать вопросы.
– Мы будем наперед знать их планы. А в общем, напугать их, заставить держать язык за зубами – не так уж и сложно, но сначала надо оценить насколько они умны, - ответил подкованный в этих вопросах мой начальник охраны. Эх, не зря я выбрала его – просто то, что доктор прописал. Вот так и получается, что некоторые люди становятся необходимыми – как воздух.