Изнанка снега

Гумыркина Ирина

В комнате с белёным потолком…

В комнате с белёным потолкомМы, очнувшись, молимся о ком:Кто не вышел, не остался, не…Расскажи о долгой тишине:Скажешь «больно» – и летит, летитСлово желторотое. ПроститВремя неуверенный полёт:Ждёт его в конце не свет, а лёд,Гладкий, как озёрная вода,Синий,

как небесная звезда.Слово там останется болетьМиллионы «не», сгорит на третьИ потухнет утром светлячкомВ комнате с белёным потолком.

Мы вырастаем из детства чёрными истуканами…

Мы вырастаем из детства чёрными истуканами,Пахнут землёй ладони, воздух горчит полынью.Кто-то чужой на кухне утром гремит стаканамиИ произносит всуе до дрожи родное имя,Но произносит просто, словно оно из пуха,Словно оно из снега, тающего во рту.Мы привыкаем к звуку осиротевших кухоньИ ненавидим белый, лето и глухоту.Полнятся жидким светом узкие коридоры,Сколько шагов до смерти – выучи, не забудь.Выросли мы из детства непоправимо скоро —Нам бы ещё немного, Господи, как-нибудь.

зимой ждать лета…

зимой ждать леталетом пить ромашку аптечнуючай с малинойкутаться в одеялочтобы вместе с потомвыгнать воспалённыйболезненныйотдающий горечью во ртузастой слов

Выбирала на рынке мясо…

Выбирала на рынке мясоНа борщ и котлеты.Продавец – казах – умилялся,Давал советы.Меня, говорит, русскаяВлюбила в себя борщом.А мясо у меня вкусное —Приходи ещё.

я больше не слышу музыку…

я больше не слышу музыку,не оставляю ей пустую строку.не надо утешения и жалости, пожалуйста:вы сломали иглу в проигрывателе.извините, мы просто хотели,чтобы запела разными голосами.мы сами выбираем пластинкипо ярким обложкам,а когда начинается музыка – боже,это не то, не так и совсем не

об этом.поэтому.

«Подборка летних направлений, успей слетать, любые даты!»…

«Подборка летних направлений, успей слетать, любые даты!» —Гласит письмо-реклама в почте и предлагает Геленджик.А я смотрю с тоской на цены: ах, это море – три зарплаты,А у меня – риниты, кошка, ремонт, авралы и мужик.И, вспоминая петергофских кричащих чаек над заливомИ капчагайских наглых выдр, ворующих лапшу «Биг-Бон»,Я выключаю ноутбук, и в магазин плетусь за пивом,А летний город, словно море, шумит, шумит со всех сторон.

Где мы теперь болим, просим, не говорим…

Где мы теперь болим, просим, не говорим,С кем остаёмся плыть вверх по большой реке?Выхода к морю нет. Хочешь – вообразим.А повернём назад – окажемся в тупике:Там вырастает из сорной травы стена,Ревностно плющ целует жёлтые кирпичи.Ты не моя тоска, я не твоя жена,Мы друг у друга – свет, выдохни и молчи.Сумрак скрипуч фонарь сломанный объектив —Ставь запятые там, где пролетит насквозьЗвук глухоты, но звук – вымучен и фальшив.Это внутри меня слово не так срослось.

Расти, мой бог, зародыш, эмбрион…

Расти, мой бог, зародыш, эмбрион,Дыши водой, не бойся – так бывает,Пока стоит она со всех сторонИ точка не задета болевая.Стекает свет прозрачный с потолка,Нависшего над телом. Хватит места,Пока растёшь, мой бог, внутри, покаЛюбовь к тебе мала и бестелесна.А что потом: сплошная белизнаВнутри, вокруг и – нестерпимо тихо.Стоявшая стеною пеленаСпадает, нам показывая выход,Чтоб ты услышал, как вода шумитСнаружи снегом талым или речью.Пока слова не прорастут в гранит,Люби меня, мой бог, по-человечьи.

Всё остаётся в прошлом – и мы живём…

Всё остаётся в прошлом – и мы живём,Словно родившись заново в этом мире:Новые люди, новый окна проём,Новые стены, только пространство шире.

Конец ознакомительного фрагмента.