Изнанка света
Шрифт:
Но еще до того, как револьвер в ее руке тихо прожужжал, выбрасывая не пулю, но тонкую серебряную стрелу, ощущения изменились. Почему-то мир резко поменял свои очертания: тусклый свет, пробивающийся из окна донжона, стал темно-красным, а предметы обрели приземистые очертания. А потом головная боль сменилась тупым ударом — и дикой, невероятной тоской…
Кажется, она ударилась об острый угол какого-то шкафа (уже после Оля увидела, что башенка, которую использовали под кладовку, оказалась страшно захламлена). Именно этот болезненный удар вернул
Девушка озиралась — здесь было пыльно и тускло. Оля опустила глаза — совсем рядом с ней лежало нечто черное, почти непохожее на собаку. Туша зверя была слишком крупной и вытянутой. Видимо, тварь из Запределья, стремившаяся спрятаться от дневного света здешнего мира, кое-чего не рассчитала. Ее лапы были предназначены для длинных прыжков, для простора, а здесь развернуться было невозможно. Видимо, это и помогло Оле — неясно, как бы развернулась схватка на широком пространстве.
«Адская гончая» оказалась жуткой, но… красивой даже сейчас. Длинная вытянутая морда, блестящая иссиня-черная шерсть, мощные лапы. Такая собака была вполне достойна Дикой Охоты.
— И откуда у тебя столько прыти взялось?! — в голосе Эйно были одновременно и укор, и восхищение. — Рвану лась наверх, как сумасшедшая! Мне было не угнаться, да что там мне — Реду!
Редрик тоже оказался в донжоне — вместе со все еще злобно шипящей Кассандрой.
— Говорил же тебе с самого начала — надо было позволить перекинуться, — проговорил Редрик почти без одышки.
— Ага, а потом будет заметочка в местной газете: пещерные звери устроили битву в дачном поселке, — заметил Эйно. — Ты посмотри, что тут за помещение — не развернуться. Тут бы собачка тебя и сделала, а я не хочу потерь…
Оля, не отрываясь, смотрела на мертвую тварь из Запределья. Эйно деловито нагнулся к издохшей собаке, выдернул три крохотные серебряные стрелы, после чего уважительно посмотрел на Олю.
— Ну ладно, один выстрел, предположим мой, — задумчиво произнес он. — Но вот два остальных… Что скажешь, Ред? Не подвела наша ученица?
— Не подвела. Еще как не подвела.
Ольга во время этого обмена репликами все так же, не отрываясь, смотрела на лежащую около нее тварь. Головная боль совершенно прошла — девушка догадывалась, что это было каким-то образом связано с воздействием чудовища. Да и то, что она увидела и почувствовала в последний момент, когда тварь уже издыхала — вероятно, был окружающий мир глазами «адской гончей».
— Ей было очень плохо, — неожиданно произнесла девушка. — Очень плохо… — повторила она, внезапно почувствовав острую жалость к убитой ею собаке.
Эйно и Редрик с удивлением уставились на Олю.
— Откуда ты знаешь? — спросил шеф «Умбры».
— Она… — Девушка не могла подобрать слов, и лишь растерянно смотрела на своих спутников.
— Ага, ясно. Твой показатель восприятия — он же всегда был очень большим, — проговорил Редрик. — А эта собака все равно уже не могла бы выжить. Просто сожрала бы еще кого-нибудь здесь — и все. После того как
— Все равно жаль, — вздохнула Оля, поворачиваясь, чтобы пройти к лестнице, ведущей вниз.
— Иди, а то там Настя, наверное, думает, что наши косточки уже догрызают, — сказал Эйно ей вслед. — Тушу мы сейчас притащим — порадуем дорогого оперативника.
«Дорогой оперативник» как встал столбом, когда Эйно начал читать заклинание, так и продолжал стоять. Настя нервно прохаживалась поодаль.
— Ну что, готово? — спросила она, увидев вернувшуюся Олю.
— Готово, — протянула девушка. Почему-то сейчас она чувствовала только дикую усталость — и ничего похожего на радость победы. Ей захотелось пройти к машине и тихонько посидеть там. В конце концов, ведь дело-то закончено.
— Ладно, раз так, будем выводить его из транса, — кивнула Настя на следователя.
Пойти в машину сразу не получилось. Во-первых, туша «адской гончей» оказалась настолько тяжелой, что Эйно и Редрику пришлось привлечь следователя, чтобы с превеликими трудами вытащить черную собаку на первый этаж. Оперативник ахал, удивлялся, качал головой — только теперь он понял, почему служебные псы не только не хотели взять след, а предпочли поджать хвосты и как можно быстрее покинуть коттедж.
— И это вы сделали благодаря кошке? — Григорий Владимирович не верил своим глазам. — Поверить не могу… Там у него на этом чердаке было столько хлама, что слона можно было спрятать. И — никаких следов!
— В том числе, — коротко ответил Эйно. — А следов не было оттого, что тварь — достаточно хитрая. Почти что разумная зверушка! — Он указал рукой на неподвижно лежащую собаку. — А наша кошечка любой собаке фору даст — не всегда, конечно, но в таких-то делах — запросто.
Пока Редрик, Эйно и следователь возились с трупом «убийцы», Кассандру отдали Оле, и теперь кошка сидела у девушки на руках, скромно потупясь, будто бы не осознавая, что речь идет о ней.
— Что ж, Григорий Владимирович, нам с вами осталось выполнить некоторые маленькие формальности, — сказал, наконец, Эйно. — Значит, так. Мы сейчас уедем, а вы забудете — о своем звонке, о том, что кто-то приезжал и пристрелил эту несчастную тварь. Вы ее сами пристрелили, когда она на вас вылетела. Решили на всякий случай проверить, что в башенке, напоролись на тварь — и пристрелили. Об использованных пулях отчет составляете?
— Да. — Оперативник медленно, будто бы в глубокой задумчивости, кивнул.
— Тогда, пожалуйте, контрольный выстрел в голову. Оля отвернулась, ей было невыносимо смотреть, как
оперативник достает табельное оружие, целится в голову мертвой гончей.
Раздался выстрел.
— Вот так, отлично. Как сказал один деятель Французской революции, расстреливая пленных, «вот так стреляет настоящий республиканец».
В голосе шефа «Умбры» послышалось ехидство.