Изнанка
Шрифт:
Ему снилось, что он стоит на круглой сцене в луче света. Играет на гитаре что-то совершенно лютое. Гитара воет, стонет, ревёт, а он не может остановиться. А вокруг – темнота, и в этом мраке, как на фотоснимке,
Не захлестнул, потому что он проснулся.
Марина и Капелька спали на диване. На столе догорала свеча. Борис встал с кресла, размял затёкшую шею и вышел из дома. На веранде, облокотившись на перила, курил трубку Виталий.
Светлело. Это зрелище меньше всего походило на привычный земной рассвет. Мрачное однообразие лишь меняло оттенки, не предлагая взору ничего нового. Борис смотрел на депрессивный пейзаж, и ему в голову пришло слово, которое в быту, пожалуй, ни разу не использовал: «удручающий». Подходящее слово, чтобы описать этот унылый мирок.
– Ты так и не спал? – спросил
Виталий выпустил струйку дыма.
– Подремал маленько. Приснилось, что я свой дом в красный цвет крашу. Стены, крышу, крыльцо – всё как будто кровью обмазывал. Бред какой-то. Кстати, я тут прикинул… В общем, местная ночь длится десять часов.
– И что это нам даёт?
– Думаю, ровным счётом ничего, – ответил Виталий. – Знаешь, мне кажется, нам всем лучше в мой дом перебраться. Он просторный, да и летняя кухня хорошая есть. Как тебе такая идея, а?
Борис согласился:
– Отличная идея, Виталь. Марина с Капелькой проснутся и…
Тишину разорвал истошный вопль.
Борис с Виталием переглянулись, затем быстро спустились с веранды, выбежали со двора. Вопль повторился, и они устремились в сторону, откуда он доносился. Миновали один двор, другой, а потом увидели молодую женщину в цветастом халате нараспашку. Под халатом была белая ночная рубашка. Женщина, вцепившись в свои растрёпанные волосы напряжёнными руками, стояла на небольшой площадке с качелями и песочницей, и орала. В этом крике слились воедино боль, отчаяние, безумие.
Конец ознакомительного фрагмента.