Изнанка

Войк Ян

– Самый главный человек, получаешься.

– Не-е-е, я не главный. Не люблю я этого. Вот Борисыч, тот голова. Командует так, что только дай дороги. Я так, постругать, попилить, подкрутить.

– Держи, Ген, – Иван вынес ему железную кружку, дымящую свежезаваренным чаем.

– Вот спасибо! – он принял кружку, но пить не стал, поставил её на землю рядом с собой, – Пусть остынет немного. Не люблю горячий.

– Андрюх, давай ешь! Времени у нас в обрез, – Поводырь, похоже, всерьёз вжился в роль дежурного по столовой.

– Торопитесь куда? – спросил механик. Из кармана пуховика он выудил мятую пачку

дешёвых сигарет, закурил.

– Да. Нам тут надо один домик на Нижегородской проверить, – ответил Иван, допивая кофе.

– А что там?

Если бы этот вопрос задал кто-нибудь другой, то Андрей бы трижды подумал, прежде чем отвечать. Но Геннадий спрашивал как-то совсем просто, искренне безобидно и даже немного участливо. Обманывать этого человека, а уж тем более заявлять, мол, это не твоё дело, совершенно не хотелось.

– Дочь у меня там.

– Серьёзно? А что же она там забыла?

– Не знаю. Но Кукловод сказал, что она там. Вы здесь, в округе, не видели её? Ей одиннадцать, светлые волосы, голубые глаза, Сашкой зовут…

– Да ну, что ты! – махнул на него рукой механик. – Я тут за четыре года ни одного ребёнка не видел. Но вы посмотрите, конечно. Вдруг найдёте…

– Я тут вчера с Николай Борисовичем разговаривал, – вклинился в разговор Иван. – Он сказал, у вас можно ствол выменять.

– Можно. Есть кое-что на обмен.

– Я бы посмотрел.

– Ну, так сейчас. Завтракать закончите, да пойдём в оружейку.

– Так мы уже… Блин! Андрей, доедай быстрее!

* * *

– Давно вы здесь посёлок организовали? – спросил Андрей у Геннадия, когда они, покончив с завтраком, уже шли все втроем к ангару авторемонтной мастерской.

– Ну, как давно… – механик свой чай не допил, забрал кружку с собой. – Считай, года три-три с половиной. По местным меркам – давно.

– А что же вы в гаражах осели. Домов под боком мало?

– Да мне как-то в гараже удобнее. Я же вон в том доме жил с женой, – он махнул рукой на высотное здание, что торчало из-за бетонного забора. – А как помер и сюда попал, что мне делать было? В квартире сидеть… Нет-нет, да с женой столкнёмся, увидим друг дружку. Я-то ладно, даже рад, а она пугается. Думает, что ей призраки мерещатся. Вот я и ушёл в гараж. Сын мой «жигулёнок» к тому времени уже продал, так что площадь была свободна. Ну, я тут и поселился.

– А остальные?

– А что остальные? Я тут генератор установил, проводку прокинул, ну народ с ближайших домов ко мне и потянулся. С электричеством то, ясное дело, лучше. Оказалось, я один могу всё наладить, чтоб работало. Вот они и селились тут, рядом со мной. Но так… каждый сам по себе. А потом Борисыч объявился. Он к нам из больнички пришёл, это через дорогу. Вот он тут и навёл порядок. Вышки, говорит, строить надо, прожектора подключать. А мне что? Я не против, когда другие командуют, если с умом, конечно.

– И сколько вас тут сейчас живёт?

– Ну, я так думаю, человек пятьдесят-то будет.

– И что все в гаражах живут? – не унимался Милавин.

– Да нет, конечно. Начали потихоньку мою высотку обживать. А здесь у нас, за забором, производственный цех, так сказать, ну и опорный пункт, если что. Как какая тварюга полезет, все за забор и отстреливаемся.

– И часто к вам лазят? – это спросил уже

Иван.

– Ну как часто… – задумался Геннадий. – Раз в две недели бывает. А вообще место хорошее. Из реки редко кто выбирается. А с этой стороны у нас и вовсе монастырь. Он, конечно, закрыт намертво, но оттуда за четыре года не одна пакость не вылезла. У нас там и пост-то стоит, только так, на всякий случай.

– Со стороны метро не беспокоят?

– Бывает, конечно. Иногда по ночам такие чудища вылезут, что волосы дыбом. Но Борисыч специально для них у Кукловода два крупнокалиберных пулемёта прикупил, с тех пор особо не достают. Знают, что получат своё. Мы даже один пулемёт теперь переставили на мост.

– Да, мы вчера уже заметили, – усмехнулся Иван.

Утро набирало обороты, между гаражей и бытовок начали сновать люди, в основном мужчины, женщин было немного. Одеты все неброско, но добротно, брезентовые, болоньевые или кожаные куртки, часто попадался разномастный армейский камуфляж и джинсы. Того праздного безделья, которое Андрей отметил у кремлёвцев, здесь не было и в помине, народ занимался делом. Кто-то открывал контейнеры, доставал оттуда лопаты, грабли и прочий инструмент. Кто-то уже зажимал на верстаке доску горбыля и настраивал рубанок. У дальнего гаража двое мужиков сматывали с огромной деревянной катушки кабель и срезали с него изоляцию. С каждой минутой двор всё больше начинал напоминать муравейник, но отнюдь не растревоженный, где в панике мечутся и спасают самое дорогое, а вполне благополучный, когда каждый обитатель точно знает, что и зачем ему надо делать.

Геннадий завёл их в мастерскую, здесь в дальнем углу огороженная железной сеткой располагалась оружейка.

– Здарова, Олег, – приветствовал механик долговязого молодого парня, который сидел на стуле у запертой двери.

– Здравствуйте, дядь Ген, – парень встал, поудобней перехватив охотничий дробовик, до того лежавший у него на коленях. Они обменялись рукопожатием.

– Как тут, тихо всё?

– Тише не бывает, – бравурно откликнулся тот, на вид ему едва исполнилось двадцать лет.

– А что тебя ещё не сменили?

– Вовка сейчас подойдёт. Его тётя Галя попросила чё-то там помочь.

– Понятно, – кивнул механик. – Знакомься, это наши гости – Иван и Андрей.

– Здарова, мужики. Так это вы вчера с той стороны прибежали?

– Мы, – коротко ответил Иван.

– Отчаянные вы. По ночам-то шастать.

– Приходится.

Пока они общались, Геннадий открыл ключом висячий замок и распахнул сетчатую дверь.

– Здесь подождите, – бросил он, входя внутрь. Олег как бы невзначай сделал шаг в сторону и перегородил гостям вход в оружейку.

– А говорили, что у вас один раненый…

– Выздоровел уже, – снова ответил Поводырь.

– Вот смотри, Иван, какая штука есть, – Геннадий вынес им двуствольное охотничье ружьё. – Наши его на антресолях нашли в одной из квартир.

– Это что? – спросил Иван, беря в руки оружие.

– ИЖ пятьдесят восьмой, двенадцатого калибра.

– Какого же оно года? – Поводырь окинул взглядом треснутый и перетянутый изолентой приклад, обшарпанное ложе.

– Точно не скажу. По маркировке хрен разберёшь, таблицы нужны, но думаю годов семидесятых-восмидесятых, – Геннадий хлебнул из чашки уже остывший чай.