Изобретатель чудовищ

Михайлова Наталья

— Тут устроим привал, — сказала она.

Место для привала было выбрано удобно: оно находилось на небольшой возвышенности, земля была суше, чем везде.

Путники расселись у огня, поделили дорожные припасы.

— У тебя кто-нибудь остался там, на поверхности, Феликс? — тихо спросила Орхидея.

— Как и у тебя — только воспоминания.

— Твою любимую тоже убили?

Странным был этот вопрос. Но Орхидея, выросшая в Ледяном форте, не представляла себе жизнь иначе, как непрерывную войну.

— Нет. Сначала она любила меня, а потом полюбила другого.

В форте случается такое?

— Наверное, да. Но очень редко. Я сама не сталкивалась. У нас мужчина и женщина сражаются рядом. Они каждый день страдают, рискуют и радуются вместе. Как после этого они могут разлюбить друг друга! Разве у вас не так?

Феликсу вспомнились слова Лавра: "Из нас мало кто доживает до старости". Жизнь воинов форта была слишком короткой, наверное, поэтому для большинства первая любовь так и оставалась единственной.

— Война делает жизнь страшнее, но проще, — сказал Феликс. — На поверхности Земли мужчина, чтобы понравиться женщине ухаживает за ней. Например, дарит цветы.

— Цветы? Это… цветные вещи? Стрелы с разноцветным опереньем, желтый пояс или зеленые сапоги? Какой странный обычай. Но Лавр мне когда-то подарил цветы — те цветные нити, что я заплетала в волосы!

— Цветы — это растения, Орхидея. Розы, гвоздики, фиалки. Белые, красные, синие растения, и мужчина дарит их женщине, чтобы выразить свое восхищение ее красотой.

— Почему же их нет у нас?

— Они не могут расти без солнца.

— Какой у вас необычный мир. Солнце, луна, цветы, день и ночь, — задумчиво проговорила Орхидея. — Я не видела ничего подобного даже во сне.

— Если победим Магога, надеюсь, мы поднимемся на поверхность и ты увидишь это наяву.

Орхидея мотнула головой:

— Не надейся. Мы — "рейд обреченных"…

Несмотря на удачно выбранное место, привал в Долине гейзеров был холодным и неуютным. Будь люди способны обходиться без отдыха и без пищи, Феликс и его спутники выбрали бы продолжать путешествие, а не сидеть у костра, который почти не греет, грызть безвкусные сухари с сушеной рыбой и потом кутаться в отсыревшие плащи, тщетно пытаясь заснуть. Но приходилось мириться с этим, чтобы хоть немного набраться сил.

Седоус вытащил из мешка прожектор. Ему предстояло бодрствовать первому, сторожа спящих товарищей, и он не собирался терять времени даром.

— Не смей включать его! — напомнил Феликс. — Свет прожектора может навести на нас монстров.

— И не собирался, — отрезал Седоус. — Одолжи мне свой кинжал, Тим. Все равно он тебе не нужен

Часовщик уже не раз выпрашивал у Тим драгоценный кинжал-иглу и всегда возвращал, измазав машинным маслом.

— Тебе что, инструментов не хватает? — заупрямился вор.

— Разумеется, ведь мы не в мастерской. Приходится использовать все, что попадется под руку.

— Почему тебе под руку вечно попадается мой кинжал? Считаешь, мне приятно, что от него воняет маслом?

— Так отдай мне его насовсем, если тебе неприятно, — нашел выход Седоус.

— С какой стати?! Между прочим, я добыл его в бою с Гедеоном. Рукоять вся в алмазах, он кучу

денег стоит, а ты сломаешь его о какую-нибудь кривую шестеренку.

— Нашел диво, алмазы, — ощетинил седые усы часовщик. — Алмазы полезны в часовом механизме, а не в рукояти кинжала. Резать Магоговых тварей сгодится любой нож. Или они тебя станут благодарить, что ты выбрал для них кинжал с драгоценными камнями? Мне же он нужен для дела, а не для развлечения. По справедливости, ты должен подарить кинжал мне.

Тим не выдержал:

— Ладно, хочешь, сыграем в кости? Если выиграешь, получишь кинжал. Проиграешь — больше не будешь у меня клянчить? Давай в кости! — Тим полез за ними в карман.

Часовщик поморщился:

— Ты же мошенник. Стану я с тобой играть!

— Тогда тянем жребий?

Вор был убежден, что в любой азартной игре без труда одурачит Седоуса. Но тот упирался на своем:

— Ты сплутуешь!

Феликс, накрывшись плащом, прилег у огня. Спорщики досаждали ему, и он приподнялся на локте.

— Послушайте, вы, оба. Я знаю одну игру, в которой невозможно смошенничать.

— Какие правила?

Феликс сжал кулак:

— Это "камень".

Вытянул указательный и средний пальцы:

— Это "ножницы".

Раскрыл ладонь:

— Это "бумага". Камень крушит ножницы. Ножницы режут бумагу. Бумага заворачивает камень. Уяснили?

Тим и Седоус живо заинтересовались.

— Подтасовать результат не удастся, потому что сделать ход вы должны будете одновременно, — объяснил Феликс.

— Валяй, — сказал Тим часовщику. — Если тебе повезет, можешь брать кинжал, когда хочешь.

Спорщики встали друг против друга. По команде Феликса Седоус стиснул кулак, а Тим протянул ладонь:

— У тебя "камень", у меня "бумага"! Все, Седоус, ты заткнись, а я — спать.

— Дернуло же меня связаться с плутом, — в сердцах пробормотал Седоус, — Как тебе удалось выиграть? Ты наверняка сжульничал!

Но часовщику пришлось смириться. Все, кроме него, завернулись в плащи и устроились вокруг костра, стараясь уснуть. Следующим предстояло нести стражу Феликсу. Он никак не мог задремать. Вторая стража тем и была неудобна, что, пока усталость возьмет свое, приходит пора вставать и сменять часового. Так оно и случилось. Только Феликс начал погружаться в сон, как Седоус растормошил его. Феликс через силу поднялся. Утомление больше всего начинало сказываться именно в часы привала, когда успеваешь расслабиться, и трудно взять себя в руки.

— Ложись, Седоус, — хрипло произнес Феликс и поднялся на ноги, чтобы встряхнуться.

Кругом висел густой пар, озера неподалеку издавали бурлящие звуки. Жизнь показалась Феликсу унылой, осточертевшей. Он невольно задавался вопросом: как это меня угораздило?.. Еще недавно в его планы входило лишь найти себе тихий приют перед смертью — не так уж много для опустошенного до дна человека. Феликс словно впервые увидел себя в кольчуге и кованых сапогах стоящего посреди мрачной, покрытой зыбкой дымкой долины глубоко под землей. Может, все это — бред умирающего? Дикий кошмар про покрытое чешуей божество недр — Магога?