Изолятор
Шрифт:
– Привет, – произнес я.
Человек посмотрел на меня пустым взглядом и шлепнул мокрую швабру на ступеньки.
Наконец я оказался на третьем этаже и с лестничной площадки прошел в коридор длиной футов в двадцать. С каждой стороны в нем было по две двери и еще одна, закрытая, в конце. Из любезных разъяснений, данных телефонной дамой, я заключил, что дверь в конце коридора ведет именно в комнату Дугласа.
Первая дверь справа оказалась открытой, а точнее будет сказать, сломанной и не закрывающейся. Она держалась лишь на одной петле. В
Сквозь другую, тоже не закрытую дверь я увидел лежащего на кровати человека. Он был без штанов, ноги прижаты к груди, а кровать вымазана свежим дерьмом. В третьей комнате орало радио, а на стуле сидел сам жилец. Казалось, он пытается съесть собственную рубашку.
Добравшись до закрытой двери в конце коридора, я постучал.
– Кто там? – спросил мужской голос.
– Доктор Маккормик. Дуглас, мы с вами встречались вчера в доме престарелых. Мне очень нужно поговорить.
На какое-то время воцарилась тишина. Потом раздался звук отпирающегося замка.
Как и предсказывал Ферлах, комната Дугласа оказалась совсем непохожей на все остальные. Конечно, ничего из ряда вон выходящего в ней не было, но в контексте «Балтиморского рая» она выглядела словно апартаменты отеля «Плаза».
Первое, что бросалось в глаза, – это замок: добротный, крепкий врезной замок. А кроме того, кровать здесь была всего одна. Помимо привилегии изолированности, комната отличалась и особыми украшениями: на одной стене висел большой яркий плакат команды «Сан-Франциско фоти-найнерс», а на другой – такой же большой и яркий, но прославляющий «Сан-Франциско джайентс». Кроме того, в аккуратной рамке красовалась фотография моста Золотые Ворота. Страховые компании здесь не рекламировались.
Из портативного плейера негромко звучала музыка. В окне тихо жужжал кондиционер.
Скрестив на груди руки, передо мной в голубых джинсах и белой футболке стоял Дуглас Бьюкенен. Заглянуть ему в глаза мне так и не удалось.
– А у вас здесь приятно, Дуглас, – заметил я.
– Спасибо, – как-то нервно поблагодарил он.
Оглядываясь по сторонам, я не спешил нарушить повисшее молчание.
– Судя по всему, вам нравится Сан-Франциско. – Я кивнул в сторону плакатов. – Приходилось там бывать?
Район Калифорнийского залива вызывал у меня массу чувств. Калифорния. Страна несбывшихся надежд. Мое проклятие. Чертов Сан-Франциско, ненавижу его! Но жалеть о прошлом не было времени.
Я стоял перед лицом вполне злободневных, не терпящих отлагательства проблем. Причем в самом прямом смысле. Краем глаза заметил, как внимательно и недружелюбно рассматривает меня хозяин комнаты. Увидев, что я повернулся к нему, он тут
– Нет.
– Интересное место. – И тут же, резко меняя тему разговора, я спросил: – Вы плохо себя чувствуете?
– Нет, – ответил он. Потом, словно спохватившись, поправился: – Да.
– Так как же, да или нет? Мне все равно, я не скажу ничего на вашей работе.
Он ответил не сразу:
– Нет.
– Я врач, Дуглас. Можно, я потрогаю лоб? Просто чтобы узнать, есть ли у вас температура.
Не давая ему ответить, я протянул руку. Парень отпрянул, но все-таки дал мне дотронуться. Лоб оказался немного влажным от пота, но, в конце концов, это июль в Балтиморе. Мне показалось, что все в порядке.
Я убрал руку и вытер ее о брюки.
– Дуглас, мне необходимо задать вам несколько вопросов о девушках. Ведь у вас есть подруги, правда?
Он лишь крепче сжал на груди руки.
– Нет.
– Вы знаете Дебору Филлмор? Она живет здесь, в этом доме.
Он не ответил.
– А Хелен Джонс и Бетани Реджинальд? Они работают с вами в заведениях мистера Миллера.
– Я не знаю.
– Дуглас, это очень важно. Дебби, Бетани и Хелен серьезно больны. И отчаянно нуждаются в вашей помощи.
Он быстро и внимательно на меня посмотрел. Что в этом взгляде? Испуг? Злость? Трудно определить.
– Дуглас, мне известно, что вы с ними знакомы. Девушки мне рассказали. По крайней мере одна из них. Дуглас, вы знаете, что такое секс?
– Да, я знаю, что такое секс, – раздраженно произнес он. Тяжело опустился на кровать и потер массивную челюсть.
Если с ним не разговаривать, то можно и не понять, что он умственно отсталый. И даже в разговоре лишь после нескольких произнесенных фраз становилось ясно, что он, как сейчас принято говорить, «тормознутый».
«Хорошо, – подумал я. – Еще разок, а потом придется действовать иначе».
– Вы занимались сексом с Хелен, Дебби или Бетани?
Он взял с тумбочки игрушечный грузовичок и начал пальцем крутить колеса.
– Когда вы в последний раз занимались с кем-нибудь из них сексом?
Вжик, вжик, вжик.
– Дуглас, вы должны мне ответить.
Вжик, вжик, вжик.
– Дуглас, это действительно очень важно. Если вы не будете со мной разговаривать, мне придется позвать полицию.
Вжиканье прекратилось. Парень посмотрел на меня прямо. На его лице появился страх. Определенный и недвусмысленный.
– Нет… – прошептал он.
– Если вы не начнете говорить, то мне придется…
– Нет!
Словно стремясь подчеркнуть эмоциональность его восклицания, зазвонил телефон. Я потянулся к своему. Глупое движение, если учесть, что я всегда держу его на виброзвонке. Равно как и пейджер. Звонок раздавался не из комнаты – в комнате телефона не было. Звенело у Дугласа в кармане. Он посмотрел на собственный карман, потом на меня и снова принялся крутить колесики грузовичка.
Наконец странный человек все-таки заговорил: