Изотопы для Алтунина
Шрифт:
— Таким образом, налицо два проекта. — Шугаев сделал полуоборот в сторону Карзанова. — Ваш проект мы тоже изучили. В нем все современно, оригинально, а главное, безопасно, так как изобретатель отказался от кобальта, решил применить безвредный цезий, который нынче применяется всюду. Найдено то, что надо. К сведению товарищей, незнакомых с проблемой в целом: пресс-автоматы для штамповки железа, выпускаемые воронежским, барнаульским заводами, тоже имеют радиоизотопные датчики, но то, что предлагается товарищем Карзановым, прецедента
— Короче! — сказал Лядов и поднял к потолку свои голубые глаза.
— Ну, а если короче, то изобретение товарища Карзанова, которое может произвести переворот в кузнечном деле, я предлагаю передать в наш научно-исследовательский институт! — торжественно закончил Шугаев. — Пусть они займутся реализацией этой блестящей идеи.
Всех это несколько ошарашило. Видно, и Карзанов тоже не был подготовлен к такому обороту дела.
— А почему, собственно, не испытать мою схему у себя, в экспериментальном цеху? — спросил он и порозовел.
Шугаев снисходительно улыбнулся:
— Почему не у нас? Да хотя бы потому, что автоматизация, свободной ковки — не частная проблема. Она имеет союзное значение.
— А у нас что, отпала потребность облегчить тяжелый труд кузнецов? — снова спросил Карзанов, теперь уже наливаясь краской. — Вы же сами, товарищ Шугаев, все время доказывали, что большие масштабы выпуска продукции и условия труда в кузнечно-штамповочном цехе требуют максимальной автоматизации и механизации всех основных и вспомогательных операций. Не улавливаю логики..
Шугаев смешался, тоже покраснел; нервно пригладил чубчик.
— Зато в ваших словах, товарищ Карзанов, сплошная логика... Мы не можем объять необъятное...
И тут неожиданно для Алтунина подал голос Самарин:
— Я тоже не улавливаю логики у Шугаева. Разумеется, мы должны развивать передовые методы производства в содружестве с научно-исследовательским институтом. Но совместно! А не ждать, пока они там что-то изобретут для нас.
Он поднялся, прошелся по кабинету, остановился напротив Шугаева, подбоченясь.
— Не ожидал я от вас, товарищ Шугаев, такого лукавства.
— А в чем оно, лукавство? — спросил Лядов, вперяя сосредоточенный взгляд в лицо Самарина.
— Шугаев набил одну шишку с электросигнализатором и теперь не хочет заниматься всерьез автоматизацией свободной ковки. Но кого он хочет ввести в заблуждение? Нам ведь прекрасно известно, что у НИИ есть свой план работы, который можно высечь на мраморной доске. А проект Карзанова подождет...
Лядов укоризненно покачал головой.
— А куда вы решили передать проект Скатерщикова? — спросил он у Шугаева.
Тот замялся. Потом, собравшись с духом, выпалил:
— Мы не будем заниматься этой проблемой вообще. Это нам не по зубам. С изотопами или без изотопов — все равно считаю напрасной трату государственных средств!
— Вот теперь все ясно! — не утерпел
— Да, да. Проект Скатерщикова даже в НИИ передавать не будем. Что они там подумают после заключения авторитетной комиссии по охране труда? Скажут, что мы хотим спихнуть им неприемлемое предложение. Пусть уж этот проект полежит у нас до лучших времен. Скатерщиков может взять на него патент.
— Значит, все уже решено? — вслух высказал свое удивление Мокроусов и погладил рыжую бороду. — Зачем же в таком случае вы собрали нас здесь?
— Мы собрали вас вот зачем... — начал Шугаев и слегка запнулся. Но, переглянувшись с главным инженером, продолжал бодро: — Вы авторитетные люди, и мне хотелось, чтобы решение бюро автоматизации было бы и вашим решением. Вон товарищ Скатерщиков, а его поддерживает и сотрудница нашего бюро Самарина, настаивает на продолжении опробования электросигнализатора.
— Ну, тут я согласен с заключением бюро, — опять подал голос Самарин.
Страсти накалялись. Лядов нетерпеливо посматривал на часы. Обезоруживающе любезная улыбка сбежала с его губ. Совещание пошло явно не по тому руслу, какое наметил он вместе с Шугаевым.
— Позвольте мне определять характер и объем наших исследовательских работ, — сказал Лядов резко. — Я не разрешаю больше проводить опасные для жизни людей опыты. И Карзанову и Скатерщикову запрещаю! А ваша позиция, Юрий Михайлович, меня удивила в особенности: вы ведь раньше-то выступали против изотопов? Бес попутал?
— Я в нечистую силу не верю, товарищ Лядов, — отпарировал Самарин. Он сидел с застывшим лицом.
— А во что вы верите?
— В осознанную необходимость.
— Час от часу не легче!.. Ладно, зайдите ко мне потом, выясним, что следует понимать под осознанной необходимостью. — Он снова взглянул на часы. — А сейчас, гложет быть, послушаем все-таки товарища Алтунина, который, как выразился здесь товарищ Шугаев, «надоумил» Карзанова?
Все сдержанно рассмеялись. Шугаев сделал знак Сергею. Тот поднялся. Он чувствовал, что скрывается под маской внешнего спокойствия на лицах инженеров. Невозмутимо-сосредоточенное молчание тоже бывает выразительным.
Сергей понимал, что вопрос уже, по сути, решен. И что бы он ни говорил, как бы не подпирал карзановский проект, инженеры, видимо, будут вправе слушать его с большей или меньшей долей скептицизма. Сергей мог бы отказаться от предоставленного ему слова. Но когда создавались подобные ситуации, их острота всегда захватывала его. Он всегда хотел победы, только победы!
Алтунин заметил, как скрестились на нем взгляды и инженеров, и Скатерщикова, и Киры. Но все привходящее, личное было сейчас отброшено. Он готов был обрушиться хоть на стальной забор, чтобы, сломав его, добыть победу правого дела. В нем пробуждался Алтунин, живущий очень часто по системе: или все — или ничего!