Израиль без обрезания. Роман-путеводитель

Лайдинен Наталья Валерьевна

– И это – тоже Иордан? – изумленно спросила я.

– Да, я очень люблю это место. Когда дует хамсин и кругом жара немыслимая, здесь бывает прохладно. Такая река мне очень близка по духу – порожистая, быстрая, нервная. Она падает с гор и стремительно бежит дальше, как будто торопится и боится не успеть. Тут иногда у меня пишется музыка.

– Ты пишешь музыку?… – обомлела я.

– Да, иногда. Даже записал несколько сюит.

– Я могу послушать?

– Может быть…

Шломо стал серьезным и задумчивым. Я продолжала изумляться, с каким необычным человеком свела меня судьба.

– А вот здесь я, пожалуй, искупаюсь! –

сказала я после недолгой паузы. – Захотелось!

– Да ты что! Холодно же. Вода – прямо с гор, ледяная! Тебе вчерашнего купания в море мало было? – испугался Шломо. – Я так боялся, что ты простудишься…

– Во-первых, сейчас не так уж холодно, на солнце градусов двадцать точно есть! Во-вторых, я всегда мечтала искупаться в настоящем водопаде. Ты только посмотри, какая энергия! Вот уж где точно всю грязь смоет. А у меня голова еще со вчерашнего вечера болит…

– Немудрено! Ну, раз так, то и я вместе с тобой, – вздохнув, сказал Шломо. – Только отойдем в сторону от водопада. На самом деле тут везде как раз купаться и нельзя – очень опасно. Раздевайся, я буду держать тебя за руки, чтобы водой не смыло. Течение очень сильное!

– Буду настоящей нимфой! А ты – моим Паном! – сказала я, встав одной ногой на камень в ледяной воде. Меня сразу едва не сшибло потоком – хорошо, полковник крепко держал меня.

– А теперь – на раз, два, три – окунаешься с головой три раза. И крепко держишься за мои руки! – сказал Шломо.

– Хорошо!

Я трижды окунулась с головой в бурные воды юного Иордана и выскочила на берег, где Шломо уже был наготове и обернул меня в свою рубашку. Он тоже быстро окунулся и выбежал на берег.

– Ты – сумасшедшая! – сказал он, стуча зубами.

– Нет – ты!

Одевшись и обсохнув немного, мы вернулись к машине. Окружающие с подозрением смотрели на наши мокрые головы и закатанные до колен джинсы. А мы смеялись, держась за руки, и нам было на все наплевать.

– Такая ты мне нравишься гораздо больше! – сказал Шломо, когда мы сели в машину. – Кажется, ты наконец вылечиваешься от дурацких московских комплексов! Становишься естественной, такой, какая ты и есть на самом деле. Кстати, я хотел тебе сказать. Я развожусь с женой.

– Что? – я потеряла дар речи, потом обиделась. – Не шути так!

– Без всяких шуток. Я уже утром сказал ей об этом по телефону.

Пока мы ехали к базе, я переваривала новость, которая свалилась на меня как снег на голову. Шломо, наоборот, был очень весел и разговорчив.

– Почему нужно это было делать так резко? – спросила наконец я. – Ты подумал, как Элина на это отреагирует?

– Может быть, я собирался это сделать последние лет пятнадцать, но сил не хватало! Откуда ты знаешь? А тут – собрался наконец. Ты не переживай, наша лодка давным-давно о быт разбилась. Я женился когда-то на одной из победительниц конкурса красоты, так в нашем кругу престижно было. А потом оказалось – у нее в блондинистой головке мозгов вообще нет! Но родилась дочь, и мне не хотелось разводиться тогда, ее травмировать. Потом были другие непростые события… Я никогда ее ни в чем не ограничивал. И не думаю, что теперь она будет возражать против такого расклада. Тем более что наша дочь выросла и вышла замуж. Нас больше ничего не держит вместе. Я свои обязательства перед ней, и особенно дочкой, выполнил с лихвой. Жаль, что она этого, скорее всего, понять не в состоянии.

– Это

мы еще увидим, что там будет! – скептически протянула я, вспомнив предупреждение Шмуля, и посмотрела в окно. – Надо же, Голанские высоты и не высоты вовсе, а больше на плато похожи!

– Точно, – кивнул Шломо. – Это и есть плато, расположенное на высотах, стратегически важных.

– Скажи, а почему за колючей проволокой ходят коровы? Ведь висит значок «заминировано»? – спросила я.

– Это саперы! – хмыкнул полковник.

– Как так?

– Очень просто. Здесь когда-то были сирийские базы, между сирийцами и израильтянами шли тяжелые бои. Местность стратегически важная, отсюда израильский танк до Дамаска за час добраться может. Все кругом заминировано. А почвы базальтовые, обычная техника работает плохо. Вот, когда осваивают очередной квадрат, и выпускают коров. После того как стадо прожило на данной местности четыре года, участок считается разминированным. Можно начинать мирную жизнь, например, заниматься сельским хозяйством.

– Но коровы-то взрываются, наверное!

– Ты думаешь, лучше, когда взрываются люди?

Возразить было нечем. Я замолчала, глядя на пучки антенн и вышки вдали.

– А ты знаешь, почему на Голанских высотах много эвкалиптов? – спросил Шломо и хитро улыбнулся.

– Понятия не имею! Вряд ли для красоты! – нахмурилась я, предчувствуя очередной подвох. Откуда он только все знает, этот Шломо!

– История интереснейшая! Когда видишь эвкалипты на Голанах – знай всегда, что тут была сирийская военная база.

– Ну, я ж сказала, что не для красоты! – разочарованно протянула я.

– Красота на базе – понятие относительное! – усмехнулся полковник. – Скоро сама оценишь. А посадить эвкалипты сирийцам «посоветовали» наши военные, через разведсеть в Дамаске. В итоге у израильских летчиков появились точные ориентиры, куда сбрасывать бомбы. Это здорово помогло!

– Хитро! – оценила замысел я. – Только страшно очень. А это что, разбомбленная мечеть?

– Да, все, что осталось от одной из самых крупных сирийских баз. Здесь шел очень тяжелый бой. Видишь, крылышки на стене нарисованы? Это знак нашей дивизии «Голани», которая тут сражалась.

– Знаешь, что мне напоминают эти места? – поежившись, произнесла я. – Затаившуюся ничью землю. Землю, которая еще ждет того, что с ней будет дальше. Здесь нет ни людей, ни домов. Только минные поля, коровы и эвкалипты на месте разрушенных баз. Вроде бы ни войны, ни мира, но все может рвануть в любой момент. Мне страшно!

– Не бойся, малышка! Ты под защитой Армии обороны Израиля. И мы с тобой уже приехали на базу. Судя по всему, нам придется здесь переночевать. Ехать куда-то на ночь не имеет смысла.

– А разве мне сюда можно?

– Со мной – да! – усмехнулся Шломо.

Через шлагбаум мы въехали в ворота базы. Оказалось, военная база – это не просто набор строений, как я себе представляла, побывав на тренировочной базе для девочек, а еще и огромная территория земли, где проходят реальные военные учения. Вдали темнели силуэты нескольких танков.

– Домой после учений возвращаются! – вздохнул Шломо.

– А фотографировать можно? – Я уже начала расчехлять камеру.

– Ни в коем случае! Я тебя завтра отвезу специально в другое место, если ты поснимать хочешь. А тут – ни-ни, не подводи командующего! Мы в зоне особой секретности.