Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться
Шрифт:
Лидеры «Гуш эмуним» подталкивали М. Бегина принять решение об аннексии Израилем территорий Западного берега и Газы, однако практическая реализация этой идеи таила в себе множество трудностей. Во-первых, этот шаг не мог не вызвать раскол как внутри правительства, которое, как и во все остальные периоды истории Государства Израиль, было коалиционным и не все министры которого поддержали бы аннексию, так и в израильском обществе в целом. Во-вторых, существовало сильное опасение, что, пойди Израиль на такой шаг, среди палестинцев немедленно начались бы массовые волнения и беспорядки. В-третьих, очевидно, что реакция международного сообщества на аннексию была бы резко отрицательной. Наконец, в-четвертых, было не совсем ясно, что делать с более чем миллионом палестинских арабов, которые жили на Западном берегу и в секторе Газы: дать полные гражданские права, превратив Израиль в двунациональное еврейско-арабское государство, или же вводить нечто подобное южноафриканскому режиму апартеида? Все эти соображения удерживали правительство
Поселенческая политика стала одной из центральных тем, которой занимался Менахем Бегин, будучи главой правительства. Де-факто это была политика «медленной аннексии» контролируемых территорий, когда прямая аннексия была практически невозможной.
С другой стороны, именно правое правительство Менахема Бегина начало вести мирные переговоры с Египтом, которые завершились подписанием Кемп-Дэвидских соглашений. В рамках переговоров в Кемп-Дэвиде было заключено два соглашения: помимо подписания собственно мирного договора с Египтом, предусматривавшего оставление Израилем Синайского полуострова, был также заключен «Рамочный договор о принципах мирного урегулирования на Ближнем Востоке». Этот документ, подписанный президентом Египта А. Садатом и М. Бегином при посредничестве президента США Дж. Картера 17 сентября 1978 года, касался, в частности, политического будущего Западного берега и сектора Газы.
Договор предусматривал постепенную передачу властных полномочий местной администрации. Переговоры по созданию этой администрации должны были вестись с участием Израиля, Египта, Иордании и представителей местного арабского населения территорий. На первом этапе, сроки которого, впрочем, не были определены, предполагалось создать на Западном берегу и в секторе Газы автономию с избираемой администрацией. В соглашении говорилось и об уходе израильских вооруженных сил с большей части территорий Западного берега и Газы. После того как создание автономии было бы завершено, должен был начаться пятилетний переходный период, на протяжении которого стороны должны были бы договориться об окончательном статусе Западного берега и сектора Газы. Предполагалось, что в это же время будет достигнуто и мирное соглашение с Иорданией. При этом в реальности переговоры об автономии для палестинских арабов вели израильская, американская и египетская делегации, причем даже последние, как признавал Бутрос Гали, «оказались не в состоянии сохранить канал связи с палестинским руководством. Все наши контакты ограничивались невлиятельными палестинцами с Западного берега и из района Газы» [169] . Никакая собственно палестинская делегация в переговорах об автономии для палестинских арабов не участвовала.
169
Бутрос Бутрос Гали. Путь Египта в Иерусалим, с. 271–272.
Кемп-Дэвидские соглашения, указывая направления действий, не оговаривали ряд очень важных и болезненных для правоцентристского правительства вопросов. В частности, в них не затрагивался ни вопрос о судьбе уже созданных поселений, ни вопрос о статусе поселений, которые будут построены на контролируемых территориях в будущем; ничего не говорилось и об урегулировании проблемы Восточного Иерусалима. После подписания Кемп-Дэвидских соглашений, гарантом которых выступила администрация Дж. Картера, к вышеперечисленным трудностям и опасностям аннексии прибавилась еще одна – вероятность резкого ухудшения отношений с США.
Таким образом, политика правительства Менахема Бегина по отношению к контролируемым территориям основывалась, с одной стороны, на традиционной правой идеологии «Херута» – «Ликуда», а с другой – на взятых Израилем по Кемп-Дэвидским соглашениям международным обязательствам по предоставлению палестинцам самоуправления. Однако, начав переговоры о создании автономии, М. Бегин не собирался доводить их до логического конца. Его программа-минимум заключалась в том, чтобы не допустить, любыми средствами, создания независимого палестинского государства на Западном берегу и в секторе Газы, а программа-максимум – в аннексии занятых в ходе Шестидневной войны территорий. Принятый кнесетом 14 декабря 1981 года и подписанный М. Бегином Закон о Голанских высотах [170] стал первым (и до сего времени – последним) шагом в этом направлении.
170
См. официальный текст этого правового акта: Закон о Голанских высотах // «Конституционное право» /Под ред. Р. Длуми и М. Коэна. – C. 588 [на языке иврит].
Поселенческая политика: новые цели и новые методы
Израильская поселенческая политика на Западном берегу и в секторе Газы при правительстве М. Бегина претерпела значительные изменения. Связаны они были не только с поддержкой движения «Гуш эмуним» – обозначилась принципиально новая цель этой политики, и в соответствии с нею были выработаны новые методы ее претворения в жизнь. Следует отметить, что сам М. Бегин был светским,
В основе резкой активизации поселенческой деятельности лежали идеологические и религиозные соображения, предопределявшие принципиальное нежелание тогдашнего израильского руководства уходить с контролируемых территорий. Однако, согласно подписанным в Кемп-Дэвиде договоренностям, необходимо было не только создавать органы палестинского самоуправления и передавать им административные полномочия, но и впоследствии вести переговоры об урегулировании «окончательного статуса» Западного берега и сектора Газы. Как сам М. Бегин, так и министр сельского хозяйства А. Шарон (позднее назначенный М. Бегином министром обороны), бывший на том этапе главным проводником поселенческой политики, исходили из того, что необходимо коренным образом изменить демографическую ситуацию на территориях. Подобное развитие событий должно было предоставить Израилю максимально выгодные позиции на будущих переговорах, возможно позволив даже поставить вопрос о частичной аннексии территорий в связи с «изменившимися обстоятельствами».
Именно поэтому параллельно шли два процесса, конечные цели которых были прямо противоположными: поселенческая деятельность, которую многие эксперты не без оснований расценивали как «медленную аннексию», и переговоры о создании палестинской автономии на контролируемых территориях.
Принципы и методы новой поселенческой политики были впервые изложены в плане, разработанном Матитьяху Дроблесом – членом кнесета от блока «Ликуд», возглавившим в 1978 году поселенческий департамент Еврейского агентства. «Цепь поселений от Хеврона до Шхема будет служить обороной нашей восточной границы… заселенная зона будет служить надежной гарантией того, что еще одна арабская страна в регионе не возникнет», – говорилось в данном документе [171] . Если раньше перед возведением каждого нового поселения тщательно рассматривались вопросы экономической целесообразности, то теперь, согласно плану М. Дроблеса, поселения могли создаваться, даже не имея под собой экономической базы, а будучи «спальными пригородами, жители которых будут ездить на работу в израильские города». Чтобы стимулировать поселенческую активность, правительство многократно увеличило бюджет, выделяемый на развитие поселений на Западном берегу (если в 1976 году он составлял около четырех миллионов долларов, то в 1983 – уже около 35 миллионов). Деньги направлялись как на строительство дорог, чтобы обеспечить поселенцам возможность добираться до крупнейших израильских городов, так и на строительство домов и жилищные субсидии, с тем чтобы цены на объекты недвижимости в поселениях были значительно ниже, чем в среднем на израильском рынке жилья [172] . Другой план был выдвинут в середине 1978 года тогдашним министром обороны Эзером Вейцманом. Возражая против создания сети небольших поселений, Э. Вейцман предложил построить шесть крупных (по израильским меркам) городов в районах с наименьшей плотностью арабского населения.
171
Цит. по: «A Civilian Occupation: The Politics of Israeli Architecture», ed. by Rafi Segal and Eyal Weizman. – London: Verso, 2003.
172
Shlomo Gazit. Trapped Fools: Thirty Years of Israeli Policy in the Territories, р. 268.
Ариэль Шарон стал главным проводником поселенческой политики. В своих действиях он руководствовался не только стремлением изменить демографию Западного берега, но и военно-стратегическими соображениями. Он начал строительство дорог, пересекавших Западный берег с запада на восток и проходивших через стратегически важные точки, причем вдоль этих дорог было создано нескольких еврейских поселений.
В сентябре 1977 года правительство одобрило план А. Шарона, и в течение последующих четырех лет было основано 64 новых поселения. Многие из этих поселений на начальных стадиях состояли из нескольких палаток и временных домов. Однако для А. Шарона было важно хотя бы зафиксировать израильское гражданское присутствие, а дальнейшее развитие поселений могло остаться делом будущего. А. Шарон считал, что поселения будут более существенным фактором в определении политической судьбы Западного берега, чем любое политическое соглашение, которое должно будет принимать в расчет факт их существования.
Однако поселенческая деятельность осуществлялась не только волей собственно членов правительства. Весьма сильное влияние оказывал и созданный в 1980 году Совет поселений Иудеи, Самарии и сектора Газы. Однако, несмотря на активные действия лидеров религиозного сионизма, они постоянно испытывали трудности в привлечении людей в неразвитые (с точки зрения хозяйства, транспортной и иной инфраструктуры и т. д.) поселения. Масштабные планы, согласно которым в течение двадцати лет на контролируемых территориях планировалось поселить миллион граждан Израиля, было просто некому реализовывать.