Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться
Шрифт:
Второй раунд переговоров состоялся 11–12 февраля 1993 года [222] . На этом этапе израильтяне представили первый документ, включавший некоторые конкретные положения. Рон Пундик отметил: «Хочу сказать, что в Израиле идет коренная переоценка позиции в отношении Западного берега и сектора Газы» [223] . Ряд выдвинутых им и Я. Хиршфельдом положений представлял собой значительный отход от прежней израильской позиции. Так, Израиль впервые согласился обсуждать статус Иерусалима на будущих переговорах о постоянном урегулировании. Хотя детали не оговаривались, сам факт подобного согласия был беспрецедентным. Кроме того, выражалось согласие на участие жителей Восточного Иерусалима в выборах будущего Законодательного совета Палестинской администрации, причем они наделялись не только правом избирать, но и правом быть избранными (так в итоге и было в январе 1996 года). Временной промежуток между выборами на Западном берегу и в секторе Газы и началом переговоров о постоянном статусе, который был зафиксирован в Кемп-Дэвидских соглашениях 1978 года, в этом документе не обозначался (в Газа – Иерихонском соглашении этот срок таки был определен – пять лет; они истекли 4 мая 1999 года). В случае провала переговоров Израиль соглашался на международный арбитраж (в арбитражную комиссию входили бы представители Израиля, палестинцев, США и России). Палестинские лидеры отнеслись к израильским предложениям с большим вниманием, А. Куреи (Абу-Алла) обсуждал их с Я. Арафатом, после чего в начале марта 1993 года оба они были приняты для детального разговора президентом Египта Х. Мубараком.
222
См.:
223
Цит. по: М. Аббас (Абу-Мазен). Путь в Осло, с. 173.
20–22 марта 1993 года состоялся новый раунд переговоров – насколько можно судить, первый, о котором Ицхак Рабин узнал заблаговременно, а не постфактум. Шимон Перес не только проинформировал его о ходе переговоров, но и добился его согласия на то, чтобы Ясир Арафат смог прибыть из Туниса в Газу, чтобы лично возглавить создававшуюся Палестинскую администрацию. Палестинские представители были поражены, когда в ходе переговоров израильтяне сами заговорили о возвращении Я. Арафата в Палестину [224] . Яир Хиршфельд отметил, что «на сегодня границы суверенитета Израиля ограничены “зеленой чертой”, и нынешнее правительство не хочет расширения. На переговорах по окончательному урегулированию будут определены безопасные и общепризнанные границы, [хотя и] с внесением изменений на некоторых территориях». По его словам, «если мы подпишем Декларацию принципов, например, в июле 1993 года, то начнем переговоры по окончательному урегулированию в июле 1995 года. Темой переговоров будет установление совершенно нового порядка в районе Ближнего Востока. Те, кто в Тунисе, смогут переехать в Газу, и если вы представите предложения об экономических проектах на Западном берегу, вы сможете получить новые земли в рамках ваших полномочий и осуществить на них ваши проекты. Мы же перейдем из состояния полного контроля над всей территорией в новое состояние. Вы сможете распоряжаться частью территории и использовать право вето в отношении другой части. А третья часть земель останется под контролем Израиля (поселения), о которой и пойдет речь на переговорах о заключительной стадии урегулирования» [225] . Следующие раунды переговоров состоялись 30 апреля, 8 и 21 мая 1993 года.
224
См.: Яир Хиршфельд. Осло: формула мира, с. 112–113.
225
Цит. по: М. Аббас (Абу-Мазен). Путь в Осло, с. 179–180.
Следующим важным шагом стала инициатива Ш. Переса, которую можно условно назвать «Газа плюс» [226] . Израильские руководители считали уход из Газы первым шагом на пути к постепенной передаче власти палестинцам и в отдельных районах на Западном берегу. Однако ООП выражала недоверие, не станет ли уход из Газы первым и одновременно последним шагом: Я. Арафат боялся, что, уступив ему Газу, Израиль не захочет отказываться от контроля над Западным берегом. Дабы показать готовность Израиля идти до конца, Ш. Перес предложил вместе с Газой передать под контроль Палестинской администрации, в рамках первого этапа, либо Дженин, либо Иерихон (в этих двух городах не было еврейских жителей; впоследствии Ш. Перес остановил свой выбор на Иерихоне). При посредничестве президента Египта Х. Мубарака Ш. Пересу удалось добиться того, чтобы Я. Арафат согласился с идеей «Газа плюс Иерихон». Не менее сложным для Ш. Переса было убедить в этой идее И. Рабина, изначально резко возражавшего против отказа от контроля над районом Иерихона.
226
David Makovsky. Making Peace with the PLO: The Rabin’s Government Road to the Oslo Accord, p. 35.
Ицхак Рабин верил в то, что война в Персидском заливе создала возможность для Израиля снискать доверие арабского мира [227] . Эта позиция основывалась на ощущении, что Израиль в состоянии заключить мир с арабами лишь с позиции силы: «Только сильное Государство Израиль сможет дать своим руководителям чувство безопасности, необходимое для принятия трудных и порой болезненных решений во имя мира» [228] . И. Рабин верил, что война в Персидском заливе позволила ему делать эти болезненные уступки, потому что она улучшила стратегическое положение Израиля. В 1980-е годы иракская армия стала в результате ирано-иракской войны самой большой на Ближнем Востоке и сильнейшей в районе Персидского залива. Операция «Буря в пустыне» уничтожила половину иракского конвенционального арсенала и привела, по выражению И. Рабина, «к разоблачению ядерных планов Ирака, которые отдалили, если не вовсе предотвратили чрезвычайно опасную угрозу безопасности Израиля» [229] . И. Рабин также учитывал факт распада Советского Союза, являвшегося главной опорой арабского радикализма. «Враждебные Израилю арабские страны, – заявлял он, – не смогут более полагаться на защиту советского зонтика, прикрывавшего их в прошлом с военной, политической и экономической позиций» [230] . Распад Советского Союза укрепил Израиль и, с другой стороны, открыл ворота для потока иммигрантов (в 1990–1991 годах в Израиль из Советского Союза прибыли 330 тысяч человек). И. Рабин говорил от имени многих, когда описывал открытие ворот из Советского Союза как «реализацию сионистской мечты» [231] . Для него эти события создали «новый мир»: «Угроза самому существованию Израиля … уменьшилась как результат двух событий, сопровождавших распад Советского Союза и кризис в Заливе» [232] . В долгосрочной перспективе И. Рабин был менее оптимистичным. Он полагал, «что, поскольку ядерное оружие появится на Ближнем Востоке в ближайшие годы… ситуация требует от нас… закончить арабо-израильский конфликт и жить в мире с нашими арабскими партнерами» [233] . (Оставалось неясным, как мир с некоторыми арабскими государствами уменьшит угрозу, скажем, со стороны ядерного Ирана.) При этом И. Рабин считал, что палестинский террор и «интифада» болезненны, мешают нормальному образу жизни многих израильтян, но все же не представляют непосредственной угрозы самому существованию Израиля [234] .
227
Max Abrahms. A Window of Opportunity for Israel? // «The Middle East Quarterly»,vol. 10, no. 3 (Summer 2003).
228
Цит. по тексту выступления Ицхака Рабина в Колледже командного состава армии Израиля 12 августа 1993 г.
229
Цит. по: Yitzhak Rabin. The Future of the U.S. – Israel Relationship / International Policy Conference, September 1, 1992. Опубликовано The Washington Institute for Near East Policy, p. 1.
230
Цит. по: Yitzhak Rabin. The Future of the U.S. – Israel Relationship / International Policy Conference, September 1, 1992. Опубликовано The Washington Institute for Near East Policy, p. 1.
231
Цит. по тексту выступления Ицхака Рабина в Колледже командного состава армии Израиля 12 августа 1993 г.
232
Цит. по тексту
233
Цит. по тексту выступления Ицхака Рабина в кнесете 13 июля 1992 г.
234
Yitzhak Rabin. The Future of the U.S. – Israel Relationship, p. 1.
Решение интенсифицировать переговоры, шедшие в Осло, было продиктовано фактическим отсутствием прогресса на возобновившихся в апреле 1993 года в Вашингтоне переговорах «по модели Мадрида». В середине мая 1993 года И. Рабин начал все более активно следить за процессами, происходившими в ходе переговоров с ООП (до этого он получал лишь частичную информацию о происходивших дискуссиях). Тот факт, что И. Рабин, взгляды которого были куда менее «голубиными», не был вовлечен в ход переговоров, казалось бы, должен был играть на руку представителям ООП, однако последние чувствовали иначе: «Имевшаяся в нашем распоряжении информация, а также то, о чем мы не раз слышали, свидетельствовало, что Рабин все еще окончательно не уверен в значимости происходивших в Осло контактов, – отмечал М. Аббас. – Это в свою очередь означало, что он может в любой момент прервать их. Мы прекрасно помнили о заключенном в Лондоне в 1987 году соглашении между Хусейном и Пересом, разорванном [тогдашним премьер-министром Израиля] Шамиром и американцами, когда они с ним познакомились» [235] . Поэтому, несколько парадоксальным образом, лидеры ООП желали, чтобы И. Рабин был бы более активно вовлечен в переговоры, хотя они и понимали, что его участие может привести к ужесточению позиций израильской стороны.
235
Цит. по: М. Аббас (Абу-Мазен). Путь в Осло, с. 196.
6 июля 1993 года был выработан первый проект документа, согласованный официальными представителями Израиля и ООП [236] . Израиль подтвердил готовность передать контроль над Газой и Иерихоном, за исключением небольшого блока поселений Гуш-Катиф на юге сектора Газы. Палестинцы взамен согласились признать экстерриториальность израильских поселений, израильтян и израильских военных объектов на передаваемых под контроль ООП территориях. Кроме того, Израиль четко определил сферы, которые будут переданы под палестинский контроль: образование, здравоохранение, социальное обеспечение, туризм и налогообложение. За вопросы внешней безопасности, то есть за контроль над границами, по-прежнему должен был отвечать Израиль, однако договоренности об ответственности за поддержание внутренней безопасности и правопорядка достигнуто не было. Израиль брал обязательства вывести армейские части из основных городов на Западном берегу, а также подтвердил свою готовность обсуждать в будущем вопрос о статусе Иерусалима.
236
См.: Яир Хиршфельд. Осло: формула мира, с. 137.
10 июля палестинские представители, совершенно неожиданно для израильтян, представили более двадцати замечаний к, казалось, согласованному лишь за четыре дня до этого тексту Декларации принципов палестино-израильского урегулирования. На переговорах, прошедших 10–12 и 26–28 июля в Осло, члены израильской делегации, среди которых наиболее активным был в те дни Ури Савир, стремились добиться смягчения палестинской позиции [237] . 6 августа Яир Хиршфельд и Ахмед Куреи (Абу-Алла) встретились в Париже. 18 августа 1993 года в Стокгольме состоялись одни из последних консультаций, призванных решить оставшиеся противоречия [238] . Противоречия эти касались, в частности, вопроса обеспечения безопасности и будущего статуса Иерусалима. Обсуждение этих двух проблем, в особенности проблемы Иерусалима, постоянно откладывалось на более поздние стадии, чтобы не сорвать переговоры в самом начале. В ходе переговоров, состоявшихся в конце августа 1993 года, ООП согласилась снять свои требования относительно размещения в Иерусалиме административного центра создаваемой Палестинской администрации, а Израиль согласился отказаться от контроля над пограничными пунктами между Палестинской администрацией и Египтом. Таким образом, основные положения Декларации принципов Осло были согласованы.
237
См. там же, с. 139–141.
238
David Makovsky. Making Peace with the PLO: The Rabin’s Government Road to the Oslo Accord, pp. 70–73.
27 августа Ш. Перес представил проект соглашения администрации США. Соединенные Штаты согласились поддержать достигнутые договоренности и провести церемонию подписания в Вашингтоне для «придания им особого значения». 30 августа И. Рабин вынес проект Декларации принципов на обсуждение правительства, которое одобрило этот документ. Официальная церемония его подписания состоялась 13 сентября 1993 года на лужайке перед Белым домом в Вашингтоне.
Казалось, что примирение основывалось на историческом компромиссе: принцип разделения территорий и взаимного признания двумя народами прав друг друга был официально признан основой для решения длительного, тяжелого конфликта [239] . Церемония у Белого дома транслировалась по многим телевизионным каналам, и в тот сентябрьский день 1993 года многие поверили, что вражда уступила место взаимному признанию и что на самом деле можно разрешить этот конфликт путем переговоров.
239
Avi Shlaim. The Oslo Accord // «Journal of Palestine Studies», vol. 23, no. 3, p. 26.
Соглашения Осло и процесс их реализации в 1993–1996 годах
Вопрос о том, когда начался процесс Осло, довольно прост; вопрос о том, когда он закончился, намного сложнее. Можно ли считать его конечной точкой, например, убийство Ицхака Рабина в ноябре 1995 года? Или беспорядки, устроенные палестинцами с ведома и по решению Я. Арафата после открытия второго выхода из хасмонейского туннеля в Иерусалиме в сентябре 1996 года? Или формальное окончание срока действия «промежуточных соглашений» в мае 1999 года? Или закончившийся крахом саммит в Кемп-Дэвиде в июле 2000 года? Или начало второй интифады в сентябре того же года? Или крах переговоров в Табе, шедших буквально до выборов в Израиле, состоявшихся 6 февраля 2001 года? Верно ли определять процесс Осло как серию соглашений, подписанных израильской и палестинской сторонами (тогда правомерно сказать, что он закончился подписанием меморандума в Шарм аш-Шейхе 4 сентября 1999 года, ибо больше никакие совместные документы сторонам согласовать не удалось), или же процесс этот продолжался все то время, пока шли переговоры, в том числе и после начала второй интифады? Считать ли частью этого процесса только заключенные соглашения, или же его неотъемлемой частью являются также нереализованные проекты, например, соглашение Бейлина – Абу-Мазена, к которому эти два лидера пришли в конце октября 1995 года, менее чем за неделю до убийства И. Рабина, и которое так и не было воплощено? И наконец, можно ли считать частью процесса Осло так называемую Женевскую инициативу, опубликованную в октябре 2003 года, работа над которой велась, в общем, теми же людьми и по тем же принципам, что и работа над проектом Декларации принципов палестино-израильского урегулирования за десять лет до этого?
Однозначно ответить на все эти вопросы довольно трудно. Как бы там ни было, за несколько дней до заключения соглашения (9 сентября 1993 года) И. Рабин и Я. Арафат обменялись письмами, в которых глава ООП признавал право Израиля на существование и выразил готовность отменить положения Палестинской национальной хартии 1964 года, призывавшие к уничтожению Израиля. Премьер-министр Израиля в свою очередь признал ООП законным представителем палестинского народа [240] .
240
Эти документы опубликованы в переводе на русский язык в приложениях к книге М. Аббаса (Абу-Мазена) «Путь в Осло», с. 293–295.