Изумруд - камень смерти
Шрифт:
– Даже не знаю, как их и назвать, - Вовец помешкал, подыскивая слово, - лесорубы, а, может, шахтеры. У них горит.
– Слышь, Хабибулин, - послышался голос сзади, - ты у него на спину посмотри. Сплошной колорит.
Вовец завернул руку за спину, пошарил пальцами, поскреб по краям огромной дыры, по шероховатой майке, испачкав ладонь в саже.
– Вы лучше скажите, начальник мой что-нибудь просил передать? Что мне делать дальше?
– Начальник твой в каталажке под шконкой крысу представляет, - с хохотком откликнулся голос сзади.
Кто-то поймал
– Так точно, сейчас твоего начальника в райотделе потрошат, как рыбу хек. Знаешь, серебристый такой? Ты тоже с ним кого-то тут убивал?
– Что?
– Вовцу трудно было говорить в таком положении, с закинутой назад головой.
– Подполковник никого не убивал. Когда мы пришли, Кожевников уже был мертвый. И рация прострелена.
– И этот туда же, лапшу вешать, - наигранно вздохнул капитан, отпустив волосы. Голова Вовца сразу свесилась вниз, он судорожно сглотнул.
– Ну, мы из тебя дурь быстро выколотим. Давай, Магомедов, ты специалист.
Чьи-то руки деловито принялись обшаривать Вовца, грубо и быстро тиская бока, грудь, похлопали по бедрам.
– Это был подполковник Косарев из госбезопасности, - не унимался Вовец.
– Вы что, с ума посходили? Вам же...
Жестокий удар по печени оборвал его излияния. Он задохнулся от пронизывающей боли и, наверное, упал бы, но его грубым тычком толкнули вперед, бросив грудью на капот автомашины. Вовец ударился лицом в гладкое железо, почувствовав вкус крови во рту.
– Ы-ы, гляди, какой кынжал, - раздался радостный голос Магомедова, таким тысаком быка зарэзать можно.
Это он нащупал на поясе у Вовца охотничий нож с наборной рукояткой. Тут подкатила запыленная зеленая "нива". Хлопнула дверца, на землю спрыгнул Ченшин.
– Здорово, отцы-командиры!
– поприветствовал весело.
– Никак особо опасного рецидивиста изловили?
– Слышь, капитан, - подал голос Вовец, - сдаюсь. Готов давать показания и во всем сознаться. Надевай наручники и поехали в райотдел.
– Э, да тут знакомый, - Ченшин восхищенно поцокал языком, - неуловимый Джон наконец-то попался.
– Он подошел и заглянул в лицо Вовцу, прижатому щекой к капоту.
– Как же тебя так угораздило? А обгорел-то...
– снова поцокал.
– Здорово, прокуратура, - Вовцу неудобно было говорить, слишком сильно придавили.
– А у тебя там, по-моему, ещё хуже кое-кто погорел, прямо сказать, изжарился. Эй, капитан, поехали.
– Знакомый и в самом деле?
– Хабибулин не торопился.
– Что за хмырь такой?
– А он что говорит?
– Ченшин нарочито неторопливо достал сигарету и принялся не спеша разминать.
– Да дуру гонит, чуть ли не гебешником себя называет. Ничего, мы ещё не таким гебешникам рога обламывали.
– А он, между прочим, не врет, - Ченшин прикурил и
– Отойдем-ка, капитан, на пару слов.
Они отошли к ближней сосне. Ченшин достал из кармана носовой платок, неторопливо развернул на ладони. Внутри оказалась никелированная зажигалка, украшенная эмалевыми цветочками.
– Час назад я тут проезжал, смотрю: что-то блестит. Остановился, Ченшин сделал интригующую паузу.
– Оказывается - зажигалочка, да не простая.
– Он манерными движениями фокусника снял металлический кожух, обнажив механическое нутро.
– Электронно-оптический фотоаппарат. Гляди: вот миниатюрная батарейка, как в электронных часах. А это вот кассета с микропленкой.
– Ченшин извлек черную кассетку в форме восьмерки.
– Ты у него подобной игрушки не находил?
– Мало ли кто тут мог потерять, - недовольно пробурчал капитан.
– У того в планшетке все бумаги были геодезические. Ты точно знаешь, что он гебист? Сейчас такие фотики в магазине купить можно.
– Видишь маркировку? Завод "Ленэмаль". Это сделано у нас для использования внутри страны. Мой совет: отпусти его с богом, а я в случае чего засвидетельствую, что ничего такого не было. Да и Володю попробую уговорить, чтобы зла не держал. Ты знаешь, у меня в этом районе интересы, и не хочется, чтобы вместо вас других прислали.
Хабибулин недовольно засопел, соображая, как поступить. Он и верил бывшему следователю прокуратуры, и в то же время не мог смириться с мыслью, что пойманного придется отпустить. Все его милицейское нутро восставало против этого. А на Вовца уже надели наручники и усадили на заднее сиденье. Наконец капитан решил возвратиться к машине, чтобы ещё раз попробовать расколоть задержанного. Тот сидел спокойно, даже расслабленно, но явно не мог дождаться отъезда.
– Поехали уже, капитан, - снова принялся канючить.
– Я сознаюсь, что убил Кожевникова и устроил поджог.
– Вовец был согласен ехать в милицию, лишь бы не остаться с Ченшиным, который едва сдерживался, чтобы не броситься на него с кулаками. Из милицейской камеры Косарев его может вытащить, а вот из лап разъяренных бандитов вряд ли успеет.
– Что у него при себе?
– спросил Хабибулин лейтенанта, сидевшего рядом с Вовцом.
– Документы какие-нибудь есть?
– Нэт ничего бумажного, - ответил Магомедов.
– Вот, все здеся.
Он подал капитану полиэтиленовый пакет, в котором лежали: нож в ножнах, компас, складной ножичек, немного денег и прозрачная пробирка с завинчивающейся крышечкой и черными зернышками внутри. Хабибулин ткнул в неё пальцем:
– Это что еще?
– Клопы, жучки, - со снисходительной надменностью ответил Вовец, насекомые, короче.
– Он уже настроился ехать, и его раздражал пустой разговор.
– Электронные?
– с любопытством спросил капитан. Он смотрел по понедельникам телесериал "Багз - электронные жучки", и мысль у него сразу сработала в этом направлении.
– А ну-ка, Ващенко, наковыряй мне пару штук. Ни разу в руках не держал.