Изумрудное море

Ринго Джон

И вскоре у входа в бухту появились два очень недовольных самца, которые, раздраженно переговариваясь, заняли наблюдательный пост.

– Потом я пришлю кого-нибудь, и их сменят, – сказал Герцер. – А ты поспи немного.

– Голодны, – ответил Герман. – Стадо хотеть есть.

– Надеюсь, виверны чего-нибудь принесут, – только и ответил Герцер и побрел на берег, где Баст уже развела костер.

– Попей воды, – предложил Эдмунд, показав на открытый бочонок. – Больше литра не трать: вода нужна вивернам.

Подставив

чашку, Герцер осторожно, стараясь не уронить ни капли, налил в нее воды и залпом выпил. Он провел на солнце и в соленой воде целый день, и теперь у него было такое чувство, что все его тело ссохлось, как пожухлое растение. Вода показалась ему вкуснее самого лучшего вина, после первой чашки ему сразу полегчало, и все же он налил себе вторую: он знал, так нужно.

– У нас осталось немного макрели, – сказал Эдмунд. – Но пока виверны не вернулись, я не хочу ее трогать.

– Я нашел несколько ракушек, – вмешался Пит. Он уже вытащил моллюсков из их домиков и нарезал кусками сочную мякоть. – Сюда бы лимон. Они очень хороши с лимонным соком.

– Я свою порцию немного поджарю, если не возражаете, – сказал Герцер и, получив кусок мяса, отошел в сторонку.

Вернулся он с четырьмя ровными палочками, у которых умудрился остро заточить кончики, чтобы проткнуть твердое как камень мясо моллюска. Затем принялся вертеть его над огнем, пока мясо не стало помягче, после чего осторожно откусил от него кусок.

– Гадость, – поморщился он, пытаясь разжевать резинообразную плоть. – До сих пор я думал, что самая большая пакость – это кусок «шимпанзятины».

– Не надо сейчас об этом, – попросила Антья.

– Походное питание, – разъяснил Эдмунд, борясь со своим куском. – В основном сублимированное мясо.

– Я бы сейчас убил за порцию жареной кукурузы, – добавил Герцер.

– А я за оленину в вине, – сказала Баст.

– А я за откормленного бычка, – со смехом продолжил Эдмунд. – И чтобы мясо у кости было красным.

– Спинорог в вине со сливочным соусом, – добавил Пит. Он не стал жарить моллюска, поэтому со своей порцией уже справился.

– А как насчет групера на гриле? – раздался голос Джоанны, и возле костра появилась она сама с огромным, размером с Баст, куском рыбы в зубах.

– Невероятно, как такие огромные существа могут так тихо ходить, – сказал Джейсон, когда Чонси положил перед Герцером групера поменьше.

– Нужно будет поделиться с дельфино, – напомнил Герцер, глядя, как Эдмунд начал потрошить рыбу.

– Донал понес им большую часть, – сказала Джоанна. – А я сейчас упаду.

– Ложись у входа в бухту, будь добра, – попросил Эдмунд. – Не замерзнешь?

– Нет, я привыкла, – ответила дракониха, зевая во всю пасть. – И ужасно хочу спать. А когда проснусь, подайте мне барбекю из этого вашего откормленного бычка. С соусом.

– Договорились, –

рассмеялся Эдмунд.

– Пока, – сказала драконица и отправилась спать.

Виверны уже забрались под скалу и тоже готовились ко сну. У Герцера слипались глаза, но он ждал, сидя у костра и постоянно встряхивая головой, пока зажарится рыба. Многие ихтиане, не отличавшиеся дисциплиной и не испытывающие муки голода – и Элайна в их числе, – уже давно спали, растянувшись на песке.

Когда рыба была готова, Герцер начал обходить людей, поднимая их и заставляя поесть. Многие отказывались, но Герцер не отставал от них до тех пор, пока все наконец не поели, и только после этого он принялся за свою скудную порцию жареной рыбы.

– Литр воды и что еще? Двести граммов групера? Прямо как во времена Мора.

– Нет, – ответил Эдмунд. – Тогда было больше воды. – Он разом проглотил свой кусок групера, почти не пережевывая. – Я пошел спать.

– Я подежурю, – возразил Герцер.

– Нет, я, – сказала Баст. – Но ты ложись здесь, рядом со мной.

Вскоре Герцер оказался среди тесно прижавшихся друг к другу морских и сухопутных людей, которые сбились в кучу, прячась от холодного ветра. Там были все – и Эдмунд, и Баст, и Элайна, Антья, Джейсон и Пит. Герцер не просто согрелся, он наслаждался ровным теплом, и это было последнее, что он помнил. За исключением того, что от голода у него все время сосало под ложечкой.

Его разбудил громкий рев, он мгновенно вскочил на ноги, вытащив меч, и только тогда понял, что наступил рассвет и над горизонтом на юго-востоке показался краешек солнца.

Герцер стал оглядываться по сторонам, пытаясь определить, откуда пришла опасность, но увидел лишь Джоанну, которая сладко потягивалась и шумно зевала.

– Извини, пожалуйста, – проговорила огромная зверюга, снова зевая с таким звуком, словно вдали загрохотал гром. – Ничего не могу с этим поделать.

– Итак, хорошая новость: мы все проснулись живыми, – сказал Эдмунд. Он тоже был уже на ногах и держал наготове меч.

– Как самочувствие, коммандер Гремлих? – спросил Герцер.

– Прекрасное, – ответила дракониха с очередным зевком. – Если не считать того, что мне пришлось всю ночь впускать и выпускать воду.

Песок перед входом в бухту был весь изрыт водой и когтями дракона. Кроме того, песка стало больше, а это означало, что ночью был прилив и вода стояла высоко, а теперь вновь начался период отлива.

– Виверны получат пищу первыми, – объявил Эдмунд, оглядываясь на ихтиан, которые к этому времени только начали просыпаться и протирать глаза. – Сначала будут пить жители суши и виверны. Если дельфино хотят выставить пару часовых, я не возражаю. Когда виверны вернутся и если они нам что-нибудь принесут, мы поедим. После этого – в путь.