Изумрудные глаза
Шрифт:
Вернувшись в дом, Николай Степанович подкинул дров в печь, разделся, приготовил себе травяной чай собственного сбора и, наслаждаясь, горячим ароматным напитком, задумался вслух:
Надо завтра выбираться. Иначе зиму не протяну. Зерна надо, овса. Сено, благо, заготовили вдоволь. Продуктов надо. Черт с ней с колбасой, все равно после разморозки на вкус она напоминает водоросли с хлебом. А вот крупы, муку, соль, сахар, масло…это надо. – После небольшой паузы, он добавил, – Да! Решено! Завтра запрягаю Ветра, и еду. Нельзя более тянуть. Снегопады начались. Дальше хуже будет. А ведь только начало декабря. Филипп, – обратился он к черному коту, мирно спящему на диванчике, – ты завтра остаешься за главного! Никого без меня не пускать, и с чужими разговоры не разговаривать.
Он рассмеялся над своими словами, прекрасно понимая,
И все же, дом этот был если и обыкновенным, то история его не могла не привлекать. Когда Николай Степанович уставший и голодный обнаружил этот дом, радости его не было предела. Еще бы, дом посреди леса. Не сторожка лесника, не охотничий домик, а настоящая русская изба! Забор, обнесенный вокруг дома и построек, покосился от времени, кое-где и вовсе отсутствовал. Небольшой огород, видневшийся из-за разваливающегося дровяника, манил голодный взгляд путника. Из сарая доносились вопли скотины, казалось, что животных несколько дней не кормили и не давали воды.
Дверь дома оказалась открытой, мужчина постучался. Не дождавшись ответа, ступил на порог без приглашения.
– Хозяева! – прокричал он. – Хозяева, разрешите войти? Я очень голоден.
Но на его обращения ответил только толстый черный кот с огромными зелеными глазищами. Животное обтерлось о ноги гостя, мяукнуло, точно приглашая войти, и направилось в комнату.
Николай Степанович разулся и огляделся. Маленькая кухонька с аккуратно забеленной синей краской печкой, простой деревянный стол с вязаной голубой скатертью в нелепый желтый цветочек, два табурета, полочки под кухонную утварь, явно сделанные вручную и весьма давно. Небольшой холодильник, грязненький чугунный чайник.
–Хозяева! – повторил свою попытку мужчина, – Есть кто дома?
Ответа вновь не последовало. Тогда мужчина зашел в первую комнату. В углу стоял старенький зеленый диванчик, два таких же стареньких кресла, на полу лежали несколько тканных вручную половичков. У стены стоял комод с огромным зеркалом. На комоде мужчина усмотрел начатый тюбик вазелина и какой-то исписанный лист бумаги. Во второй комнате стояла металлическая на пружинах кровать, аккуратно застеленная вышитым пледом, лакированный шифоньер с плетеными корзинками наверху, два плетеных стула со спинками. К стенам были прибиты полки, уставленными книгами. Увидев книги, Николай Степанович одобрительно кивнул, и вернулся в первую комнату. Его взгляд вновь притянул комод, а точнее лист бумаги. Не зная зачем, он взял его в руки, мысленно извиняясь перед хозяевами за такую наглость, стал его изучать:
« Здравствуй, гость. Как это банально ни прозвучит, но, если ты читаешь это письмо, значит, мое тело уже остывает где-то в лесу. Я знала, что ты придешь. Откуда? Да ведь ты сейчас стоишь в доме бабки Марфы. Полагаю, этого объяснения вполне достаточно. Несколько дней назад, я ясно почувствовала, что меня скоро призовут в мир иной. Я так же увидела во сне, что сюда придешь ты. Я знаю, что всю твою жизнь ты коришь себя за то, что сгубил не одну невинную жизнь. Наверное, судьба именно поэтому привела тебя в мой дом. Оставшись здесь, оставив свое прошлое за гранью леса, тебе выпадет шанс искупить свой грех. Не сегодня, не завтра, но такой шанс обязательно выпадет. Здесь есть все для сносной жизни. Скотина, огород. В погребе у меня есть всевозможные запасы. Денег ты сумеешь раздобыть себе на жизнь скотиной и птицей. Да и много ли одинокому мужику надо? Никогда никому не отказывай в помощи. С какой бы просьбой к тебе не пришли, помоги.
Будь терпелив. Марфа».
Лицо Николая Степановича перекосилось от ужаса, он не раз слышал, рассказы об ужасной ведьме Марфе, которая варила любовные зелья, насылала на людей болезни, неурожаи, и даже будто бы воровала детей, издевалась над ними для.… Впрочем, для чего, никто толком не мог и объяснить. Просто когда пропадали в лесу ребятишки, то родители всенепременно спешили обвинить во всем старую Марфу. Стражи порядка
Молодые деревенские девки бегали к ней за приворотными зельями. Старуха, за небольшую плату в виде продуктов, давала им пузырьки с какой-то вонючей жидкостью. И те счастливые уходили домой, рассказывая, какая все-таки она жуткая и мерзкая, эта ведьма. И кот у нее черный и мерзкий. Точно дьявольское отродье.
В той деревне и родился Николай Степанович. Его родители держали небольшое хозяйство. Отец, Степан Аркадьевич, был трактористом и работал в местном колхозе. Мать, Маргарита Александровна, была учительницей по профессии, однако, все время посвящала ведению домашнего хозяйства и детям. А детей было у нее семеро. Жила семья Сорокиных скромно, можно даже сказать, что бедно, но они никогда не жаловались на свое положение, были доброжелательны и отзывчивы. Николай Степанович был старшим сыном в семье. Как это и бывает в больших семьях, старшему ребенку пришлось быстро повзрослеть, оставив детские забавы, чтобы помогать отцу и матери. Почти все свое время он проводил с младшими братьями и сестрами, помогал матери по дому, ухаживал за скотиной, помогал отцу в полях. Когда же у него находилась свободная минутка, он спешил в школьную библиотеку, хватал первую попавшуюся книгу и возвращался домой, читать. Страсть к чтению возникла у него как-то сама собою, без какого-либо повода. Читал он все, без разбору. Однако, в учебе не преуспевал. Не хватало мальчику усидчивости. Он не мог сосредотачиваться на чем-то одном. Даже дома, читая книгу, он умудрялся поиграть с младшенькой Анечкой, починить игрушку Павлику, и показать младшему его на год Алешке как здорово стреляет рогатка.
Николай рос очень добрым ребенком. Никогда не отказывал он в помощи одноклассникам. Деревенским старухам с охотой помогал в чистке снега зимой, а летом в поливе огорода. Колодец имелся не у каждого дома, поэтому, многим приходилось ходить к соседям, а то и вовсе к реке. За свою помощь Николай получал баночку разносолов или варенья, и изредка немного денег «на шоколадку».
Среди одноклассников он не имел особой популярности, но и не считался изгоем. Грудью вставал за пухлую Аленку, которую то и дело ребята норовили обидно назвать, а то и кинуть в нее какой-нибудь гадостью. Когда Николай впервые вступился за Аленку, а было это классе в пятом, девчонка смущенно потупила свои милые коровьи глазки и пробормотала что-то невнятное.
– Не обращай на них внимания. Что с них глупых взять? – ответил ей на бормотания мальчик и побежал к другим ребятам.
Девочка смотрела ему вслед, а в глубине ее доброго еще совсем юного сердечка зарождалось совсем не детское чувство. Каждый день она внимательно наблюдала за парнем в школе, тихонечко вздыхала, а когда он это замечал, тут же отворачивалась, покрываясь красными пятнами.
Когда Николаю было пятнадцать лет, к ним в деревню, переехала семья с красавицей дочкой. Алина была на год младше Николая. У нее были необыкновенной красоты длинные волнистые волосы цвета лесного ореха, и невероятно большие зеленые глаза. Носик чуть вздернут, подбородок округл и мил. Ее тело уже приняло соблазнительные округлые женские формы, чего она немного стеснялась. Бесформенная одежда не была помехой для внимательных глаз мальчишек, так что они наперебой волочились за юной красавицей. Девушка обладала очень бойким характером, в ее живых глазах то и дело проскальзывал дьявольский озорной огонек, делающий выражение ее красивого лица еще более прекрасным. Для мальчишек она стала чем-то вроде эталона женской красоты. А вот другим девчонкам она была не по нраву. Он смотрели на нее всегда со злобой и завистью.