Изумрудные зубки
Шрифт:
«Комбат» Саши Белого?..» – пришла Сычевой на ум глупая мысль. Сопротивляться было бессмысленно. Кричать, стараясь привлечь внимание – тоже. Что-то в этих парнях было такое, что ни малейшего сомнения не возникало – нет ни одного обстоятельства, которое смогло бы им помешать выполнить поставленную задачу. Один из парней сел за руль, другой рядом с водителем, третий пристроился на заднем сиденье, рядом с пленницами.
Сычева мысленно признала себя идиоткой. Единственный человек, который мог бы сейчас помочь, сидел в «Табуне» и объяснял Марату причины своей
Громилы были очень самонадеянны: они не связали им руки, не завязали глаза, и даже не обыскали. Карман Сычевой оттягивал пистолет, но пускать в ход пукалку, стреляющую шариками, было бессмысленно и очень опасно.
Камни по-прежнему лежали во внутреннем кармане пиджака, давили на грудь, вызывая в ответ сердечную боль.
– Не дергайтесь, девки, – тихо сказал тот, кто пристроился рядом. – Вам же лучше будет.
Они и не дергались. Сидели молча, взявшись за руки, и ощущая, как в унисон пульсируют их сердца.
«Я так и не помирилась с папой», – думала Татьяна.
«Вовчика будет воспитывать какая-нибудь длинноногая дрянь», – думала Афанасьева.
«Для Карантаева я останусь сволочью, а Пашка будет считаться в своем Болотном пропавшим без вести...», – думала Сычева.
И никто из них не думал о Глебе.
Но хуже было другое.
Чем больше машина редкой марки «Комбат» приближалась к цели, тем больше изумруды давили Сычевой на сердце. С каждым километром сердце болело все сильнее и сильнее; и хоть мозг отказывался делать очевидные выводы, это самое сердце кричало: «Знаю, знаю, знаю! Я все знаю, все понимаю, я обо всем догадалось!!!»
– Я идиотка, – прошептала Сычева. – Я все поняла!
– Молчать! – рявкнул громила, сидевший рядом. Вяло так рявкнул, лениво. Очевидно, устрашать и тащить куда-то трех баб было ниже его достоинства.
«Впрочем, – про себя решила Сычева, – есть еще маленькая вероятность, что это глупое совпадение».
Но это было не совпадение.
«Комбат» остановился у хорошо знакомого ей кирпичного, двухэтажного, загородного дома. Автоматические ворота мягко отрылись и закрылись за машиной, отрезая от мира. У них так и не спросили про камни, молча провели в эту жуткую комнату с красными стенами.
– Присаживайтесь, – с претензией на любезность произнес один из громил и указал на диван.
Они уселись в ряд, на самый краешек, словно гостьи, которые хотят показать хозяевам, что пришли ненадолго.
– Присажидурывайтесь! – закричала птица и встряхнулась так, что в стороны полетела перхоть.
Парни вышли из комнаты.
– Девочки, верьте мне, все будет хорошо, – прошептала Таня.
– Кто бы сомневался! – усмехнулась Сычева.
– Почему они не требуют изумруды? – спросила Татьяна.
– Аривидерчи!!!
В гостиную вошел мужик в кожаных черных джинсах и светлом льняном пиджаке. Его длинные волосы были собраны в хвост, а чересчур глубоко посаженные глазки смотрели насмешливо и недобро.
– Красотульки! – довольно потер он ладони, осмотрев пленниц. – Сейчас на удачу сделаю один звоночек,
Из его разговора Сычева поняла, что он позвонил Глебу. Еще она поняла, что Афанасьев вот-вот приедет сюда. Чтобы произвести впечатление на Афанасьева, хвостатый сильно ударил ее по щеке и теперь из рассеченной скулы на джинсы капала кровь.
– Это она стреляла в меня! – Баба с глазами-стекляшками указала на Таню и потрогала синяк на лбу. – Она ограбила меня на пятьдесят тысяч долларов!!
– На твоем месте я бы молчал, Инга! – недобро усмехнулся хвостатый. – Ты устроила такую самодеятельность, что следовало бы тебя наказать, но я слишком хорошо к тебе отношусь. – Он добродушно потрепал блондинку по плечу. – Слушай, – обратился он вдруг к Афанасьевой, – а ведь это тебя мы тогда из машины выпихнули! Надо же, какое досадное недоразумение! Запутались мы в Афанасьевских бабах, напрочь запутались!! – захохотал он.
– Запуталабабанапрычь! – заорал попугай и снова шумно встряхнулся.
– Да закрой ты эту сволочь пернатую! – хвостатый кинул Инге большую шаль, валявшуюся на кресле, но та набросила ее себе на плечи, завернулась и зябко поежилась. – Сейчас сюда приедет твой Афанасьев, – сказал хвостатый.
– Принц нашелся?! – прошептала блондинка и начала быстро ходить по комнате. – Нашелся, поганец?!! – Она захохотала, и попугай захохотал в точности имитируя ее голос. – Спасибо, Леший! – Инга подошла к хвостатому и уткнулась ему в плечо. – Он мой, мой, мой, ты обещал, что отдашь его мне... Слушай, а он точно сюда приедет?
– Ты, кукла, своей штукатуркой мне хорошие вещи портишь! – недовольно пробормотал Леший, отстранил от себя Ингу и потер ткань на плече пальцем. – Да куда он денется, этот урод, все бабы его здесь!
– Да плевать ему на своих баб! Больше всего он трясется за свою шкуру, правда, девушки? – обратилась она к Таням.
Они сидели на диване в одинаковых позах – стиснув колени и обхватив себя руками за плечи. Инга выхватила из рук Тани сумку и вытащила из нее пачки денег.
– Вот они, денежки! – засмеялась она, бросив доллары на стеклянный стол. – Много потратила, дрянь такая? Отвечай!
– Не знаю, не считала, – сглотнув, ответила Таня.
– Дрянь, дрянь, дрянь!!! – пачкой денег Инга опять начала хлестать Афанасьеву по щекам. Ее руку перехватил хвостатый.
– Хватит, – жестко сказал он и оттолкнул Ингу к клетке с попугаем. – Убирайся отсюда, или сиди тихо. Твои мелкие делишки меня не волнуют. Я вообще жалею, что слишком много тебе рассказал. Где изумруды?! – обратился он к Таням.
У Сычевой вдруг сильно заломило виски.
Ни Леший, ни эта Инга пока никак не вписывались в ту схему, которая внезапно нарисовалась у нее в голове, когда их везли в этот дом.