Изумрудные зубки
Шрифт:
– Отпустите меня! – заорал Глеб. – Я ничего никому не скажу! Я не стану главным редактором! Я...
– Уведите всех! – обернулся Овечкин к парням. – Уведите и заприте в подвале. Юра, а тебе я сейчас все объясню...
– Юра!!! – захохотала Сычева. – Так ты, Леший, и есть тот самый Юрий Петрович Лесков – правая рука Зельманда, который был задержан недавно с партией изумрудов, выпущен под подписку о невыезде, но тут же скрылся?! Как я раньше не догадалась! Что, после того, как Зельманд отдал концы,
– Уведите всех, – подтвердил приказ Овечкина Леший и только после этого парни в камуфляже послушались.
– Глеб мой, ты обещал! – подскочила Инга, но Лесков оттолкнул ее так, что она отлетела и упала на пол.
Парни подхватили Сычеву, Афанасьеву, Татьяну и Глеба под руки, подвели к двери, а потом потащили по длинному неосвещенному коридору.
– Отпустите меня, я ничего не знаю, – бормотал Афанасьев.
– Врагу не сдае-о-отся наш гордый «Варяг»! – фальшиво и громко запела Сычева.
– Всех не перевешаете! – упираясь изо всех сил, выкрикнула зачем-то Таня знаменитые слова русских революционеров.
– А чем вы нас на ужин кормить будете? – со светской любезностью пристала Татьяна к своему конвоиру. – Учтите, я пью только кофе, пропущенный через желудок мелкого грызуна лювака и ем исключительно консервированные личинки тутового шелкопряда!!
В подвале было сыро и холодно.
Одна радость – под потолком горела тусклая лампочка. Нет, была еще одна радость, – их не развели по разным «камерам», а всех запихнули в одну.
– Остается только надеяться, что они там поубивают друг друга, – вздохнула Сычева. – Правда, нам от этого легче не станет. – Она провела рукой по бетонной стене, словно пытаясь найти хоть малейшую щель, через которую можно попытаться сбежать. На руке осталась холодная влага.
Пол тоже оказался бетонный, сырой и холодный. – Вляпались мы, девки, по полной программе! – подвела Сычева итог своим изысканиям.
– Зачем ты стала их злить?!! – заорал на нее Глеб. Он сел на пол и схватился за голову. – Зачем ты сказала, что знаешь, кто убил Игнатьева? Зачем?! Теперь нас точно живыми не выпустят!
Не обращая на него внимания, Сычева продолжала обследовать стены, пол и углы «камеры».
– Девочки, как вы думаете, они действительно будут снимать с нас скальпы? – тоном, каким говорят о погоде, спросила Таня и пощупала свои волосы, стянутые на затылке в женственный узел.
– Замолчи!! – застонал Глеб. – Замолчи, я тебя прошу! Ты не знаешь, вы не знаете, что мне пришлось пережить!! – Он вдруг вскочил, подбежал к двери и начал колотить в нее ногами. – Выпустите меня! Выпустите меня!!
Железная дверь ответила ему гулким грохотом.
Его
– Ну почему, почему они не вкололи нам то лекарство, которое вкололи мне первый раз! – взвыл он. – С ним было не страшно, с ним было весело...
– Тише! – закричала Сычева. – Тихо. Слышите, кто-то в стенку стучит?
Все замерли, стараясь не дышать.
В стенку справа действительно кто-то дробно, тихонько и очень интимно постукивал.
– Это Пашка! – прошептала Татьяна. – Это он!! – закричала она. – Он услышал, как кого-то тащат по коридору, узнал наши голоса и теперь пытается достучаться! Па-ашка-а!! – Татьяна кулаками начала стучать в стену, но звука не получилось, она только отбила себе кулаки о бетон.
– У меня есть ремень, шнурки и галстук, – прошептал Глеб. – Я повешусь!
Сычева захохотала, сняла с себя «лодочку» и шпилькой оттарабанила в стенку бравурный марш.
С той стороны кто-то старательно повторил ритмический рисунок.
– Точно Пашка! – засмеялась Сычева. – Если, конечно, у них тут не самая густонаселенная тюрьма Москвы и Московской области.
Таня отняла у нее туфлю, выстучала свой ритм и дождалась ответа, прильнув ухом к стене.
Афанасьев стоял, прижавшись спиной к металлической двери и думал о том, что баба по имени Смерть опять усмехается ему прямо в лицо и никто, – никто! – из этих трех якобы любящих его женщин не пытается его ободрить, успокоить и приласкать.
Судьба снова усмехалась ему загадочной, нездоровой, ехидной, убийственной улыбкою Моны Лизы...
– А знаете, девки, – вдруг тихо, но твердо сказала Сычева, – все с нами будет в полном порядке. Мне как-то в детстве одна бабка нагадала, что я доживу до ста лет и еще отравлю брюзжанием жизнь своих близких.
– Это ж тебе нагадали! – вздохнула Татьяна.
– Девочки, главное – это не застудиться, – Таня деловито стянула с себя теплую кофту и протянула Сычевой. – На, обвяжи вокруг поясницы. На мне теплые колготки, а у тебя, как всегда, джинса, топик и голое пузо.
Сычева послушно взяла кофту и обвязала рукава вокруг пояса.
– А обо мне позаботиться никто не хочет?! Никто не боится, что я застужу себе... что-нибудь в этом подвале?! – Глеб старался говорить насмешливо и спокойно, но в голосе предательски проскальзывали истерические нотки. – Что вы все «девки», да «девочки», «мы», да «мы»!! Кто-нибудь обо мне подумал?!! – он сорвался на крик.
– Ты же вроде вешаться собрался, Афанасьев? – спросила Сычева. – У тебя же шикарный набор – ремень, шнурки и галстук! А мы еще пожить хотим, правда, девки? Давайте, соображайте, как выбираться отсюда будем!