Изумрудный лебедь
Шрифт:
Наконец танец подошел к концу, и королева, чья любовь к танцам и энергия значительно превосходили возможности многих ее молодых придворных, потребовала, чтобы Гарет привел к ней герцога Руасси, с которым она желала потанцевать.
Это был как раз тот удобный случай, которого дожидался Гарет. Он поспешил туда, где стояли Мод и Генрих. Мод улыбалась Генриху, глядя на него снизу вверх, и в ту минуту, когда Гарет подошел к ним, Генрих поднес руку Мод к губам. Гарет с изумлением наблюдал, как смутилась и покраснела его воспитанница и как это было ей к лицу. От смущения она принялась обмахиваться
— Гарет, Гарет, ты, похоже, совсем забыл своих старых друзей. Тебе теперь подходит только общество ее величества. Ну и Руасси, уж раз он живет у тебя в доме и пользуется твоим гостеприимством.
Гарет неохотно обернулся, чтобы поприветствовать Кипа Росситера. В последнее время Кип становился просто несносен, а с губ его не сходила ядовитая улыбка.
— Моя обязанность — развлекать высоких гостей, не так ли? — довольно резко сказал Гарет, стараясь сдержаться и не выдать своего нетерпения.
— И ты теперь так занят, что не можешь уделить мне даже пары минут? Хорош друг, нечего сказать. — Кип весело улыбался, но глаза его были острыми, как лезвия кинжалов. Он обернулся, чтобы взглянуть на танцующих. — Ты стал таким скрытным, приятель. Вот только что ты скрываешь? — Он понизил голос и прошептал Гарету на ухо: — Ты просто волшебник, дружок.
Гарет поднял бровь и небрежно заметил:
— Ты говоришь загадками, мой мальчик.
— Тогда объясню попонятнее. — Кип взял его за руку. — Готов спорить на что угодно, что эта леди Мод, — он кивнул на Генриха и Мод, — совсем не тот «парнишка» Мод, который произвел такую сенсацию при дворе несколько дней назад. Ну, что ты на это скажешь?
Кип торжествующе улыбнулся.
Лицо Гарета приняло каменное выражение, столь непроницаемое, что по нему ничего нельзя было прочесть. Однако не стал спорить. Его старый друг был слишком проницателен.
— Послушай, Кип, хочу тебе напомнить, что все это не твое дело. И я был бы тебе весьма признателен, если бы ты держал язык за зубами.
Кип хмыкнул:
— Да уж, конечно. Но я рад, что оказался прав. И может быть, когда-нибудь ты расскажешь мне все как есть. А?
— Может быть. — Гарет не ответил на заговорщическую улыбку друга.
Его лицо все еще оставалось неподвижным, будто было высечено из камня, а глаза глядели жестко и твердо. Он знал от Имоджин о подозрениях Кипа, а также о том, что Кип делился своими догадками с братом. Кипу можно было доверить секрет, но его брат Брайен не умел держать язык за зубами. И с тоскливым чувством неизбежности Гарет смотрел, как построенный им карточный домик рушится.
Простившись с Кипом, он двинулся туда, где разговаривали Мод и Генрих. Генрих приветствовал его улыбкой:
— А, Харкорт! Мне не терпится все поскорее завершить. Утром мы подпишем брачный контракт. — Он добродушно, но со всей силой хлопнул Гарета по плечу. — Ваша подопечная уверила меня, что не имеет ничего против нашего союза. Разве не так, леди Мод?
— Это так, милорд герцог, — пробормотала Мод, опуская глаза под оценивающим взглядом своего опекуна. Она не знала, что еще сказать. Мысли у нее путались, в голове царила сумятица. Слова слетали с губ
— Я в восторге от того, что вы говорите, — холодно ответил Гарет. — Но меня прислала к вам ее величество королева. Она хочет потанцевать с вами, сэр.
— О! Елизавета найдет во мне не слишком искусного партнера, — сказал Генрих со смехом. — Боюсь, она не будет столь снисходительна, как миледи Мод. Но не стоит заставлять ее величество ждать, хотя все во мне противится разлуке с вами, моя дорогая, даже на то время, что будут танцевать контрданс.
Мод покраснела. Она пробормотала что-то невнятное и присела в реверансе. Генрих направился к королеве Англии, решительно и твердо шагая через бальный зал, будто шел по плацу.
— Не желаете подышать свежим воздухом, кузина? — спросил Гарет, предлагая Мод руку. — Где Миранда?
Его спокойный тон не мог ее обмануть. Под ним крылись беспокойство и нетерпение. Он повел Мод к дверям, выходившим в сад.
— Так вы заметили разницу? — спросила Мод.
— Конечно, — резко ответил он. — Уж меня-то вам не удалось бы провести… ни одной из вас не удалось бы. Ну, где она?
— Наверху. У нее было какое-то неотложное дело, и она уходила из дома, поэтому я заменила ее на прогулке по реке, а теперь она вернулась, но у нее не было времени переодеться, чтобы выйти к ужину. Так что…
— Так что вы целый день играли ее роль.
Несмотря на изумление, Гарет почувствовал большое облегчение и только теперь осознал, как были напряжены его нервы несколько последних часов.
— Она в своей комнате?
Мод кивнула.
— С ней все в порядке?
— Не знаю, — честно ответила Мод. — Ее семья покинула Лондон. И я думаю, она очень подавлена и беспокоится о них. Видите ли, все это случилось для нее так неожиданно.
— Да, — мрачно согласился Гарет. — Понимаю.
Значит, ему не удалось ее успокоить. Он стоял, глядя на сад. Заходящее солнце отбрасывало длинные тени от солнечных часов через весь газон, и двое мальчиков зажигали смоляные факелы, что освещали дорожку к ступеням, ведущим к пристани.
Мод молча стояла рядом. Она не знала, что ей говорить или делать. Она всегда чувствовала себя неуверенно в обществе своего опекуна. А теперь ей было просто не по себе. Если бы она могла описать свои впечатления, то сказала бы, что он кажется смущенным, уязвимым, хотя раньше ей бы и в голову не пришло применить эти определения к графу Харкорту.
Вернувшись в зал, Имоджин проворчала, обращаясь к мужу:
— О чем это могут беседовать Гарет и девушка? Почему он удалился, когда королева здесь?
Она была озадачена и встревожена.
— Смею предположить, он понял, что происходит, — ответил Майлз. — Я уверен, что как только он увидел Мод, то догадался обо всем.
— Мод? О чем ты толкуешь?
Майлз удивленно поднял брови. Ему и в голову не приходило, что Имоджин могла не заметить подмены.
Он легко отличал Мод от Миранды. При всем необычайном сходстве девушки были очень разные. Еще утром Майлз заподозрил, что видит Мод, а не Миранду, но до обеда у него не было полной уверенности. Мод была намного спокойнее Миранды, двигалась она гораздо меньше и улыбалась тоже.