Изумрудный сад

Кейн Андреа

— И судя по тому, что я наблюдал последние несколько дней, этим человеком должен быть ты?

Дезмонд мрачно сжал губы.

— Я никогда не покидал ее. Теперь как герцог я связан определенными обязательствами и останусь здесь, в Колвертоне, до конца своей жизни. Мне незачем покидать Англию, тем более навсегда. А ты можешь про себя сказать то же самое? — Квентин ощутил боль, когда понял, на что намекает брат. — Не секрет, что Брандис обожает тебя, Квентин. — Воспользовавшись паузой, Дезмонд продолжал развивать свою

мысль: — Так всегда было. Во всех отношениях, кроме кровных, ты для нее старший брат, которого любят и уважают. Но я не могу позволить, чтобы ты пользовался ее расположением и тем самым причинил ей боль.

— Каким же образом?

— Ты убаюкаешь ее ложным чувством надежности. Заставишь зависеть от себя и поверить, будто ты вернулся навсегда, а затем покинешь ее, когда тебя позовет долг военного: ты отправишься бог знает куда, подвергая свою жизнь опасности, и, возможно, лишишь Брандис последнего оплота.

— Ты говоришь так, словно я готов встретить смерть с распростертыми объятиями. Уверяю тебя, это не так.

— Разумеется. Но сам характер твоей профессии требует, чтобы ты находился изо дня в день в самом пекле. Можешь ли ты положа руку на сердце заявить, что не рискуешь постоянно? Можешь ли ты гарантировать, что благополучно вернешься домой?

Квентин судорожно дернул головой:

— Сам знаешь, не могу. Но, Дезмонд, после того как наши родители погибли, можешь ли ты с уверенностью утверждать, что жизнь герцога застрахована от неожиданностей? Можешь ли ты правдиво пообещать Бранди вечность?

— Возможно, нет. Но шансы на выживание у землевладельца гораздо выше, чем у армейского капитана. И если даже исключить вероятность смерти, твоя карьера, Квентин, складывается за пределами Англии. Твое присутствие в Котсуолде всегда будет временным. Какую же поддержку ты сможешь предложить Брандис?

Квентину показалось, что у него внутри лопнула струна.

— Откуда такая заботливость о Бранди? Неужели только из-за того, что ты стал ее опекуном?

— Нет. Такая заботливость о Брандис из-за того, что я собираюсь стать ее мужем.

Квентин считал, что готов именно к этому ответу. Оказалось — нет.

— Ее мужем, — повторил он, чувствуя, как эти слова обжигают ему горло. — Как интересно, а вот она ни разу не упомянула, что вы помолвлены. Скажи мне, как она относится к тому, чтобы стать твоей женой?

— Я могу только догадываться. — Дезмонд был сама искренность. — Я не успел сделать ей предложение до внезапной и жестокой смерти Ардсли. Но если тебя интересует, испытывает ли Брандис ко мне расположение, думаю, что ответ будет утвердительным. Я также думаю, что если бы не трагедия — и не твой приезд домой, — наша с Брандис помолвка была бы делом решенным.

Квентин вцепился в ручки кресла.

— Я могу понять, что несчастный случай нарушил твои планы. Но мой приезд домой? Чем он-то помешал?

— Исключительно

глупый вопрос, Квентин. — Дезмонд прибегнул к язвительности. — Как мы только что говорили, нельзя отрицать, что Брандис к тебе благоволит. Точно так же не подвергается сомнению твое, скажем, не слишком восторженное мнение обо мне. Вполне резонно, что Брандис под твоим влиянием пересмотрит свое отношение ко мне.

— Нет, если ее чувства к тебе настолько сильны, как ты утверждаешь, — возразил Квентин.

— Ты недооцениваешь своего влияния. Тем не менее мы сейчас говорим не об этом. Мы говорим о том, что я как опекун Брандис не останусь в стороне и не позволю тебе пробудить в ней надежды, а потом разрушить их.

— Как благородно. Так что ты предлагаешь? Чтобы я вообще не общался с Бранди, пока буду в Англии? Чтобы зачеркнул давнишнюю дружбу из боязни вызвать в ней чувство зависимости?

— Разумеется, нет. Я всего лишь прошу, чтобы ты подчеркнул временность своего пребывания здесь. А также братский характер своих чувств.

Квентин язвительно улыбнулся:

— И чистоту твоих?

Дезмонд резко выдохнул:

— Мне не нужно, чтобы ты просил за меня, Квентин. То, что существует между мной и Брандис, будет развиваться само собой, если никто не станет вмешиваться.

Сердце Квентина окутал ледяной холод.

— А ты хотя бы знаешь Бранди? Имеешь малейшее представление, какая она и что доставляет ей радость?

— Ты говоришь о той Брандис, какой она была четыре года назад? Возможно, нет. Ну а сегодняшняя Брандис? Да, я ее знаю. И хочу, чтобы ты задал себе тот же вопрос.

Братья не мигая уставились друг на друга.

— Простите, мастер Дезмонд и мастер Квентин. — Бентли, как всегда, вошел одновременно со стуком. — Вас хочет видеть один джентльмен.

— Отошли его прочь, Бентли. Мы не принимаем никаких посетителей. У нас только что умер отец. — Дезмонд обернулся и с досадой посмотрел на дворецкого. — Кроме того, мне кажется, нам следует обсудить форму твоего обращения. Понимаю, ты знаешь меня с самого детства, тем не менее учти — я теперь герцог Колвертон. Помня о твоей многолетней службе, я разрешаю тебе не прибегать к формальностям, когда рядом никого нет, как теперь, но в присутствии посторонних я жду, что ты будешь обращаться ко мне «ваша светлость».

— Постараюсь запомнить, сэр. — Подбородок дворецкого чуть дрогнул. — Что касается вашего посетителя, то я бы не рекомендовал отсылать его. Он, видимо, представитель власти — если я правильно понял его звание.

— Этот джентльмен пожелал видеть нас обоих? — Квентина позабавил сарказм дворецкого, но внезапное предчувствие недоброго вытеснило все остальное.

— Да, милорд, именно так.

— Тогда можешь проводить его в библиотеку, Бентли, — чопорно распорядился Дезмонд. — Мы примем его там.