Изумруды к свадьбе (Властелин замка, Влюбленный граф)

Холт Виктория

— Жан-Пьер, вы спасли ему жизнь.

Он нахмурился:

— Даже не знаю, почему я это сделал. Я мог бы позволить Филиппу застрелить графа, ведь он превосходный стрелок. Я даже сказал: «Вот вам и конец, дорогой граф». А потом… потом бросился на Филиппа, но опоздал всего на секунду… на полсекунды… Если бы я схватил его за руку на эти полсекунды раньше, пуля попала бы в потолок, а если на полсекунды позже, то она пронзила графу сердце. Хотя я не мог этого сделать раньше, так как находился недостаточно

близко от них. Я не знаю, почему я это сделал. Я просто не думал об этом в тот момент.

— Жан-Пьер, — повторила я, — если граф будет жить, то только благодаря вам.

— Звучит довольно странно, — сказал он.

Наступило молчание. Я никак не могла отвлечься от нестерпимой мысли о том, что Лотэр лежит совсем рядом без сознания и жизнь, возможно, потихоньку оставляет его, унося с собой все мои надежды на счастье.

— Вы искали изумруды? — спросила я.

— Да, я хотел найти их и уехать. Это не было бы кражей. Кое на что я имел право. Теперь, конечно, я ничего не получу. Уеду в Мермоз и буду его рабом всю свою жизнь, если он останется жить… благодаря мне.

— Мы никогда не забудем этого, Жан-Пьер.

— Мы? Вы выходите за него замуж?

— Да.

— Ну вот, и вас я тоже теряю.

— Я вам никогда не была нужна, Жан-Пьер. Вам нужно было только то, что, как вам казалось, было нужно ему.

— Странно… Он всегда стоял на моем пути, всю мою жизнь. Я ненавижу его, вы это знаете. Случались моменты, когда я был готов поднять на него ружье, а теперь — подумать только! — спас ему жизнь. Вот уж никогда не ожидал от себя подобного!

— Никто из нас не знает, как бы он поступил в определенных обстоятельствах, пока мы не столкнемся с ними лицом к лицу. Вы совершили сегодня ночью удивительный поступок, Жан-Пьер.

— Или большую глупость. Я ненавидел его всю свою жизнь. Он имел то, что хотел иметь я. Он был тем, кем хотел бы быть я.

— И Филипп. Он ненавидел его так же, как и вы. Он страстно завидовал ему — а это один из семи смертных грехов, Жан-Пьер. Я считаю его самым страшным, но вы победили его. Я так рада, Жан-Пьер, так рада!

— Повторяю, что не хотел этого делать. Хотя, кто знает… Я украл бы изумруды, будь у меня такая возможность.

— Но вы никогда не лишили бы его жизни, теперь вы это знаете. Вы, может быть, когда-нибудь и уговорили бы меня стать вашей женой или попытались бы жениться на Женевьеве…

Его лицо на мгновение исказилось кривой ухмылкой:

— И, возможно, еще попытаюсь. Вот будет удар для благородного графа!

— А Женевьева? Вы подумали о ней? Использовать невинное создание для своей мести?

— Она очаровательная девочка. Юная и необузданная и, возможно, как сам я, непредсказуемая.

— Она очень впечатлительная девочка.

— И влюблена

в меня по уши.

— Ее нельзя ранить. Жизнь не была для нее легкой.

— Вы полагаете, что я способен причинить ей боль?

— Нет, Жан-Пьер, вы и наполовину не столь жестоки, как хотите внушить окружающим.

— Вы меня мало знаете, Даллас.

— Думала, что достаточно.

— Вот тут вы ошибаетесь. У меня были свои планы… Я мечтал, чтобы мой сын стал хозяином замка, если уж мне самому не довелось быть им.

— Как это?

— Вы знаете, что у графа тоже были свои расчеты до того, как вы появились в замке. Он не собирался снова жениться и поэтому решил привезти сюда свою любовницу и выдать ее замуж за Филиппа. Их сын, если, конечно, родится мальчик, и наследует замок. Так вот, этот сын вовсе не сын Филиппа, а мой!

— Вы… и Клод?

Он торжествующе кивнул.

— А почему бы нет! Она была в ярости, что граф перестал обращать на нее внимание. Филипп не мужчина, и поэтому… О чем вы задумались?

Я услышала приближающиеся шаги. О чем я могла сейчас думать? Только о том, что происходило сейчас там, в комнате наверху.

В комнату вошли два врача. Один из них как раз лечил графа после того, как Филипп стрелял в него в лесу.

Я поднялась, и вошедшие посмотрели прямо на меня.

— Он… — начала я.

— Он сейчас спит.

Я молчала, умоляя их взглядом дать мне хоть какую-то надежду.

— Пуля прошла совсем рядом, — ласково произнес один из врачей. — Всего несколько сантиметров… Господин граф очень везучий.

— Он поправится? — Мой голос дрожал от волнения.

— Нельзя сказать, что граф вне опасности. Если он переживет ночь, то появится надежда…

Я обессиленно опустилась в кресло.

— Я собираюсь остаться здесь до утра, — сказал один из врачей.

— Да, пожалуйста, прошу вас.

— Как это случилось? — спросил тот, что был постарше.

— Так случилось, что ружье месье Филиппа выстрелило, — сказал Жан-Пьер. — Господин граф сам расскажет, что случилось… когда поправится.

Врачи согласно кивнули. А мне хотелось знать, были ли они оба здесь в тот день, когда умерла Франсуаза. Неужели и в тот раз им пришлось ждать объяснений графа по поводу случившейся трагедии?

Но больше всего я желала сейчас только одного: чтобы Лотэр поправился.

— Вы мадемуазель Лоусон, не так ли? — спросил молодой доктор.

— Да, — подтвердила я.

— И ваше имя Даллас или нечто похожее?

— Да.

— Мне кажется, господин граф пытается произнести его. Возможно, вам следовало бы быть у его постели. Он по-прежнему без сознания, но, если вдруг придет в себя, ему, возможно, будет приятно видеть вас рядом.