Изуродованная любовь
Шрифт:
– Нет, вы уже были здесь, когда я села.
Я закрыла лицо руками. Что же мне делать? Как же мне теперь справляться одной? У меня не было денег. Я ничего не знаю о Лондоне. В конце концов, я окажусь на улице в середине зимы. Я видела по телевизору, как опасно на улицах.
Поезд начал останавливаться. Женщина напротив меня встала. Я испытала острое желание ухватиться за ее руку. Она казалась моей единственной надеждой. Но я продолжала сидеть, а она покинула вагон. Как он мог? Как он мог так жестоко поступить со мной? Я начала плакать. Женщина средних лет, сидящая
– Что случилось, моя дорогая? – тихо спросила она. У нее были голубые глаза, румяные щеки, и короткие каштановые волосы. На лацкане ее воротника была приколота старомодная брошь с тусклыми камнями.
Так или иначе, я доверилась ей.
– Я, кажется, осталась без крова и без денег, - призналась я.
– О, дорогая, - проговорила она.
– Вы видели, на какой остановке я зашла?
– Боюсь, что нет, милая. Ты уже была в поезде и крепко спала, когда я села.
– Вы не знаете, где я могла бы найти приют и работу? Я готова много работать за еду и крышу над головой.
- Ну, есть приюты для бездомных по всему Лондону, но ты не захотела бы туда пойти, моя дорогая. Ты выглядишь такой нежной и хрупкой. А они представляют собой места сборищ грубой и неотесанной толпы. Тебе бы не слишком хорошо жилось там; они украли бы твою обувь, сняв бы ее прямо с твоих ножек, - она посмотрела на меня так, будто что-то прикидывала в уме.
В итоге она, улыбнувшись, сказала:
– На самом деле я не должна этого делать… Моя дочь всегда отчитывает меня за то, что я собираю всех бродяг и беспризорников с улицы, но… думаю, что ты могла бы приехать и остаться у меня на несколько дней. Моя дочка уехала в университет, и ты можешь поселиться в ее комнате на некоторое время.
Я смотрела на нее, не решаясь поверить своим ушам и в свою удачу.
– Вы хотите сказать, что я могу пожить у вас дома?
Она кивнула с ободряющей улыбкой.
– Да, приезжай и оставайся у меня, пока не разберешься со своими проблемами.
Мне хотелось броситься ей на шею, обнять и расцеловать ее. Я так и сделала. Она порозовела от смущения.
– У меня небольшая квартирка, но зато там чисто и безопасно.
– Как любезно с вашей стороны. Спасибо. Спасибо.
Она отмахнулась от моего несдержанного «спасибо».
– Пустяки, моя дорогая.
– Как я могу отблагодарить вас? – я задыхалась.
– О, не беспокойся об этом. Сегодня вечером я позвоню своему сыну и попрошу его помочь найти тебе работу. В Лондоне много рабочих мест, - она подмигнула. – А ты такая симпатичная штучка, я уверена, заработаешь целое состояние на чаевых.
– Ох… я ведь даже не знаю вашего имени, - сказала я.
Она засмеялась.
– Я Маргарет Манн, но называй меня просто Маргарет.
– А я - Лена.
– Какое прекрасное имя, - сказала она и, открыв сумочку, достала плитку шоколада. – Ты голодна?
Я умирала с голоду.
– Да, пожалуйста.
Из своей объемистой сумки она вытащила бутерброд.
– Вот, можешь съесть его. Я думала, что немного проголодаюсь,
Время в дороге до Лондона пролетело незаметно. Это была невероятная удача. Маргарет сознательно не стала совать нос в мои дела, но весело рассказывала о друге с севера, у которого она провела выходные, и о своей дочери, которая училась на юриста в университете. Она называла города, которые мы проезжали, и немного рассказывала мне о них. У меня просто не было времени думать о Гае. Он лежал где-то на дне моего сознания, вызывая пульсирующую боль.
Наконец поезд прибыл на вокзал Паддингтон. Кондуктор ждал в конце перрона. Маргарет попыталась ему объяснить, что я потеряла свой билет, но он только качал головой. Бедной Маргарет пришлось заплатить за меня полную стоимость билета. Мы вставили наши билеты в аппарат, и створки открылись и пропустили нас. Я стояла на том огромном вокзале в благоговении.
Он был таким переполненным. И таким живым.
Я никогда раньше не видела ничего подобного. Я не могла дышать. Не могла говорить. Это было такое потрясение для меня. Слишком много ощущений. Ароматы, звуки, взгляды. Люди всех рас мельтешили вокруг меня, подобно муравьям. И мне это нравилось. Здесь никто не знал меня. Я была незаметной – еще одним телом в толпе других тел. Именно тогда и там я поняла: я никогда больше не вернусь в Россию.
– Следуй за мной, - уверенным голосом сказала Маргарет и провела меня в подземку, где была еще большая толпа людей. Я нащупала паспорт в кармане пальто и снова повторила себе, что все будет хорошо.
Маргарет жила в районе Бейсуотер. Как она и говорила, это была крошечная квартирка с двумя спальнями. Она вставила ключ в дверь, толкнула ее и сказала:
– Мы дома.
И тогда я поняла, что все будет в порядке. Я выживу.
В квартире было тщательно убрано. Она показала мне комнату с односпальной кроватью.
– Здесь ты будешь спать, - она подошла к шкафу и, открыв его, сказала: - Это одежда, которую моя дочь сочла недостаточно хорошей, чтобы забрать с собой, так что не думаю, что она будет возражать, если ты наденешь что-то из этого. Она ниже тебя, но у вас примерно одинаковый размер. Почему бы тебе не принять душ, а я пока приготовлю нам чай?
Все время, пока я находилась в душе, я плакала. Я плакала, потому что замерзла и потому что не сказала, что люблю его, я плакала из-за боли, которую увидела в его глазах, я плакала, потому что Мисти предала меня, и сильней всего я плакала из-за того, что больше никогда не увижу Гая.
*****
Тем же вечером пришел сын Маргарет, Брайан. Он был старше меня всего на несколько лет. И у него был друг, который владел итальянским рестораном. Он улыбнулся мне:
– Ты очень везучая девочка, Лена. Вчера уволилась официантка, и он в отчаянии и срочно ищет ей замену, так как Рождество – это очень напряженное время.
– У меня совсем нет опыта, - обеспокоенно сказала я.
– В этом нет ничего сложного. Ты научишься всему в процессе работы. Так или иначе, с чего-то же надо начинать.