Извлекатели. Группа "Сибирь"
Шрифт:
Вокруг много хрущёвок. За пределами исторического центра Красноярск состоит из промышленных зон и территорий, застроенных пяти - и девятиэтажками. Потапов постоянно ругается, утверждая, что город просто ужасен по сравнению с Красноярском нашей реальности. «Представляете, у них даже нет термина «чёрное небо» и оценки превышения ПДК в баллах!» — сетует он. Много промышленного мусора, грязи, которую не торопятся убирать, асфальт старый. У городских властей нет никакой жилищной и экологической программы. Их всё устраивает.
Здесь часто чувствуешь, а то и видишь, химическое загрязнение. Местные мрачновато шутят: «Мы привыкли видеть, чем дышим». Первенство в загрязнении воздуха держит КрАЗ — Красноярский
Кругом бардак и неухоженность. «Теория разбитых окон», так называют специалисты этот феномен. Преступность есть неизбежный результат отсутствия порядка. Если выходящее на улицу окно разбито и не застеклено сразу, то прохожие решают, что всем наплевать, никто ни за что не отвечает. Значит, вскоре будут разбиты и другие окна, чувство безнаказанности распространится, посылая всей округе сигнал, провоцирующий более серьезные последствия. Дело в том, что человек нарушает закон не только и даже не столько из-за плохой наследственности либо неправильного воспитания. Огромное значение оказывает то, что он видит вокруг.
Эта теория всем хорошо знакома и в бытовой обыденности. Вот повис край обоев, задели чем-то, или отклеились. Если сразу же не приклеить, то через пару дней кот начинает драть завиток, разбрасывая мусор по полу. Смотришь, через неделю дети начинают ковырять стену в другом месте. А ты ходишь мимо, обещая завтра же заняться мелочной проблемой, но глаз постепенно замыливается...
Мимо многих домов, как и вдоль дворов, нельзя пройти, не шарахаясь от крысиных полчищ, копошащихся возле каждого мусоросборника. Стёкла теплоцентров через одно разбиты, и никто не вставляет новые. Исчезла пружина с подъездной двери? Значит, через день и сама дверь будет снята с петель, повалится на землю. Символы неопределённости в городе есть везде. Мрачные останцы недостроенных многоэтажек — самые сильные и броские маркеры. И первое, что видит гость, приезжая в этот Красноярск — вот эти чудовища... А ведь первое впечатление, как известно, самое сильное. Сносить! На домах, где есть надежда на реконструкцию, хорошо бы повесить баннер «Объект будет достроен», что внесёт ясность в головы горожан и приезжих. Всё остальное надо сносить полностью, либо строить на освободившихся ростверках новые объекты. Любые, с минимумом споров.
Те, кто смотрел классику американского кинематографа восьмидесятых годов, знают, каким тогда был Нью-Йорк, урбанистический символ США выглядел плохо. Да что там, Нью-Йорк тогда представлял собой сущий ад. Особенно запомнились полуразрушенный Гарлем, базарный Брайтон и, конечно, грязный и неухоженный Бродвей с прилегающими улицами. Кругом мусор, банки, окурки, куски картона, на которых ночуют нищие, пар из решёток вентиляции подземки. Как и мрачнейшее метро, где снимались самые страшные сцены про маньяков. И это не преувеличение киношников, так и было на самом деле. Каждый день в Большом Яблоке совершалось более полутора тысяч тяжких преступлений, семь убийств в сутки. Ходить по ночным улицам — опасно, а в метро рискованно опускаться даже днем. Грабители и попрошайки в подземке — обычное дело. Грязные и сырые платформы едва освещались, в вагонах холодно, неуютно, под ногами мусор, стены и потолок сплошь покрыты граффити. Голливудские фильмы безупречно констатировали: великий город в тисках самой свирепой эпидемии преступности в своей истории.
Однако случилось необъяснимое. Современный кинематограф, телепередачи и отчеты побывавших там людей являют нам принципиально другой город —
В 1990-м году начальником транспортной полиции назначили Уильяма Браттона. Вместо того, чтобы заняться тяжкими преступлениями он вплотную взялся за безбилетников. Почему? Он верил: проблема граффити и огромное число зайцев были маркерами отсутствия порядка, что поощряло совершение более тяжких преступлений. Тогда сто семьдесят тысяч пассажиров пробирались в метро бесплатно, подростки перепрыгивали через турникеты или прорывались силой. И окружающие, которые в иных обстоятельствах не стали бы нарушать закон, присоединялись. Ну, а действительно, если кто-то не платит, а их не ловят, то зачем платить нам? Проблема росла снежным комом.
Браттон поставил у турникетов по десятку переодетых полицейских. Хватали зайцев и в наручники, в полицейский автобус. Там их обыскивали, снимали отпечатки, пробивали по базам. У многих оказывалось оружие, у других — проблемы с законом. Для копов каждое задержание стало похожим на пакет попкорна с сюрпризом. Пистолет, нож? Есть разрешение? Да за тобой убийство! И плохие парни быстро поумнели, начав оставлять оружие дома и оплачивать проезд. Тогда мэр Нью-Йорка Джулиани назначил Браттона шефом полиции города. И хоть Джулиани не впервые применил Теорию разбитых окон, его заслуга несомненна — он начал применять стратегию в масштабах города. Полиция заняла принципиально жесткую позицию в деле мелких правонарушений. Арестовывала каждого, кто пьянствовал и буянил в общественных местах, кидал пустые бутылки, разрисовывал стены, прыгал через турникеты, клянчил деньги у водителей за протирку стекол. Если кто-то мочился на улице, то отправлялся прямиком в тюрьму. Уровень городской преступности стал резко падать — так же быстро, как в подземке. Цепная реакция была остановлена. Насквозь криминальный Нью-Йорк к концу 1990-х годов стал самым безопасным мегаполисом Америки...
В Красноярске об этой теории, похоже, никто ещё не слышал.
Наискосок через площадь расположен один из красноярских автовокзалов, территория которого способна потрясти и напугать любого гостя краевой столицы, рискнувшего уехать отсюда на обшарпанном автобусе. Ларьки, лоточники с фальшивым и настоящим золотом, назойливые попрошайки, наглые бомбилы с космическими ценниками, тут же игорные заведения всех мастей, груды мусора, незаконной рекламы и транспортно-пешеходный хаос — здесь находится настоящий портал в наши 1990-е годы. А вот и контролёры. Из белой спортивной «японки» с открытыми дверями доносилась громкая музыка, рядом, болтая и подначивая друг друга, хохоча нарочито громко, нагло, торчала кучка участковой братвы. Уверенные в себе пацанчики в коротких кожаных куртках и спортивных штанах вызывали острое желание вытащить ТТ, потратив на исполнение пару магазинов.
Чёрт побери, но как же сложно оставаться непредвзятым! Думаю, это даже невозможно. Рано или поздно ты всё равно в этом себе признаешься, что бы соблюдать принцип невмешательства исключительно на жёсткой дисциплине. Честнее признаться себе в этом, чем лживо играть в равноудалённость. Проводя на Земле-2 недели командировок, переживая с людьми их трагедию, нельзя оставаться нейтральным ко всему, что причиняет им боль. Ни в коем случае нельзя зачерстветь, обрасти цинизмом. Так что, только дисциплина. Ну и определённая профессиональная деформация. Она наверняка появится.