Извлекатели. Группа "Сибирь"

Денисов Вадим Владимирович

Посмотрел налево. Иван, пригнувшись к водительской форточке, стоял возле белой «шестёрки» с пятнами автошпаклёвки на крыльях, энергично размахивал руками и договаривался с водителем. Несколько секунд, и он уже полез в салон!

— Везёт же некоторым, — пробормотал я невесело.

Сектор города, доставшийся Потапову, размерами был больше моего, на ногах его обходить замучишься. Зато там спокойно, во всяком случае, пока.

С моей стороны подходящие авто не обнаруживались, в северную сторону никто не ехал и не шёл. Вдали стоял громадный

тентованный «Урал» на вездеходной резине, возле открытой кормы которого топтались какие-то гражданские. Чем ближе я подходил к грузовику, тем яснее понимал, что просто не будет.

— Мне так не повезёт...

Впереди разместился самый настоящий блокпост.

Сложенные в семь рядов тугие мешки с песком, узкий проезд между ними и бронированная машина инкассаторов песочного цвета сбоку, которую, скорее всего, армейские, за неимением другой бронетехники, оперативно реквизировали для нужд обороны города. Два раскладных туристических кресла и столик, жестяной мангал, ящики какие-то, пустые банки — нормальная полевая жизнь. Всё под зелёным армированным тентом.

Всё-таки сумели власти пригнать сюда, кроме жандармов, ещё и какое-то количество нормальных вояк.

— Стоя-ать! — протяжно скомандовал неприметного вида старлей в пятнистой форме, с портупеей и с автоматом на груди. На лысой голове красовалась скатанная до возможного минимума вязаная шапочка чёрного цвета, имеющая в наших войсках весьма неприличное название. Наверняка и здесь так же. До момента моего подхода он сидел на стареньком венском стуле, бронежилет небрежно брошен на мешки.

Лицо у него было усталое, как после бессонной ночи. Наверное, никто их не меняет, тянут службу бессменно. Значит, постоянно злые.

Он был молод, решителен, явно боевит, но внешне спокоен.

— Стой, парень, дальше гражданским хода нет. Приезжий? — он выжидательно уставился на меня. Ствол автомата чуть приподнялся в ожидании какой-нибудь неправильной реакции.

— Приезжий, — подтвердил я.

— Ясно. Возвращайся к причалу и жди эвакуации. Всё-всё, шагай!

Во, влип! И как же тогда обследовать сектор?

— Ты головой-то по сторонам не крути, с флангов тоже не просочишься, посты у нас по всему рубежу, — угрюмо предупредил командир блокпоста. Однако голос его звучал фальшиво, и я в этой информации усомнился. Нет у вас сил и средств, чтобы ставить блокпосты на каждой улице и перекрёстке.

А вот от слова «рубеж» я невольно вздрогнул. Странно слышать его из уст людей, не приобщённых к нашей теме.

— Почему перегородили, разрешите поинтересоваться? У меня там родственники живут, — слабо возмутился я, специально подставив привычное ему «разрешите» вместо крамольного гражданского «можно». Можно Машку за ляжку.

— Ты тупой, да? — поинтересовался сбоку высокий голосок с характерным акцентом. Его обладателем оказался невысокий сержант с «веслом» — таким же, как и у командира, автоматом АКМ с деревянным прикладом.

Ещё один боец в звании ефрейтора постоянно смотрел вперёд и на мой

подход не отреагировал. В отличие от командира, они были в бронежилетах.

— Тазетдинов, без порнографии тут! — зычно рявкнул старлей.

— Чего это тупой? — нахмурился я.

— А какой? Там война идёт в полный рост, вот чего, — коротко ответил за подчинённого старший, явно считающий, что я всё-таки тупой. И тут же, словно подтверждая справедливость его слов, как по требованию, издали прилетел ослабленный расстоянием звук хорошего разрыва и нервное стрекотание автоматных очередей.

— Да мне ненадолго, прыжками, только родню проведать. Может, с собой их заберу! — упрямился я.

— Не положено! — старлей начал опасно нагреваться.

Это тебе не менты, привыкшие к общению с местным населением, а сугубо военные люди, получившие боевой приказ. И тупые гражданские для них — лишь досадный фактор, чаще всего мешающий выполнению поставленной задачи. Они могут в мгновение ока, без всяких объяснений, адвокатов и звонков по телефону родне опустить в зиндан. А будешь быковать, так и пулю в лоб можешь словить, если решат разобраться по суровым законам военного времени.

Зараза, ничего не придумывается!

— Дядька у меня там...

— Какой такой дядька-шмятька? Вдруг ты инсургент? — предъявил сержантик.

— Что ещё за хрень? — скривился старлей, поглядывая на меня с подозрением.

— Инсургенты это, товарищ старший лейтенант, вооруженные отряды гражданского населения, противостоящие властям! Я кроссворд в карауле разгадывал, — бодро отбарабанил чёртов выскочка Тазетдинов.

— А-а... Так ты бунтовщик? Не к партизанам ли пробираешься с секретным поручением? — произнеся это, старлей как-то нехорошо посмотрел на красную кирпичную стену изгороди слева. В рядах кирпича имелись подозрительно глубокие щербины.

— С ума вы посходили тут, что ли?! — разозлился я, на секунду забыв об осторожности. — Какой ещё инсургент, что за бред? Я наоборот готов помочь! Я аспирант, учёный! Аспирант Шиловский, из Москвы!

— Только ботанов тут не хватало, — не удержался зловредный сержант, что б ему жена со скалкой досталась, навеки и без права на развод.

— Тазетдинов, молчать! — как-то дежурно заорал старлей и повторил: — Молчать! Наблюдать за улицей!

Громко вздохнув, скучающий Тазетдинов отклеился от броневичка и поднял висевший на ремешке бинокль. На севере опять застучали выстрелы, всё больше одиночные.

— А ты, если хочешь помочь, шагом марш к «Уралу»! — старлей резко качнул стволом автомата. — Михаил! Принимай очередного путешественника! Тут ещё один кандидат в волонтёры объявился!

Ну, а что... Может, это единственно верное решение.

Ничего не ответив офицеру, я молча зашагал к грузовой машине, где происходило экстренное вооружение населения. На моих глазах двое крепких парней приняли с борта «Урала» характерного вида ручной пулемёт с раструбом на конце ствола и нашлёпкой в виде тяжёлого диска.