Извращённая ложь

Хуан Ана

Мы оставались на своих позициях, пока Стелла переводила дыхание — ее спина прижалась к скале, мое тело согнулось над ней в защитном щите.

Она посмотрела на меня своими сонными зелеными глазами, выглядя так невинно и довольно, что это сжало мое сердце железным кулаком.

"Поцелуй меня." Ее шепот омыл мою кожу и напряг мышцы, пока каждая молекула моего тела не загудела от предвкушения.

Я не должен, ради нас обоих.

Дать ей освобождение — это одно. Поцелуй был совсем другим.

Я мог владеть

каждым оргазмом. Я мог оставаться внутри нее, чувствовать ее дрожь, когда она уступала мне. Но поцелуй? Это коснется той части меня, которую я прятала и скрывала.

Поцелуй с ней не будет просто поцелуем. Это был бы мой чертов конец.

Тень неуверенности промелькнула в глазах Стеллы из-за моего колебания, и именно эта доля темноты убила меня.

Она прожила всю свою жизнь, чувствуя себя нежеланной для самых близких.

Я не мог заставить ее чувствовать то же самое.

Не тогда, когда я нуждался в ней больше, чем в своем следующем вздохе, и не тогда, когда я скорее отрежу себе руку, чем откажу ей в чем-либо.

Мое сопротивление рухнуло, как замок из песка во время прилива.

Я выругался, прежде чем застонать, сжал ее волосы в кулак и прижался к ее губам.

Несмотря на то, что я говорил о том, что любовь — это наркотик, Стелла была моим величайшим кайфом.

Искушение без выхода.

Одержимость без конца.

Зависимость без лечения.

СТЕЛЛА

Кристиан целовался так, как я представлял себе, как он трахался: горячо и властно, с чувственным шепотом, который смягчал его безжалостную остроту.

Это делало каждый поцелуй, который у меня был раньше, похожим на имитацию, потому что губы Кристиана Харпера на моих были не чем иным, как откровением.

Защита, которую я построила вокруг своего сердца, рухнула.

Я кувыркалась, у меня кружилась голова от его вкуса и того, как он схватил меня за шею, каждый рваный вдох и вздох обменивались частями меня, которые я не знал, что должен был отдать.

Он лепил меня против себя и сдирал мои слои, один за другим, пока не остался только я .

Никаких стен, никаких масок.

Впервые я почувствовал себя свободным.

Я запуталась руками в его волосах как раз в тот момент, когда он просунул руки под мои бедра и поднял меня, не прерывая поцелуя. Я инстинктивно обвила ногами его талию и вздрогнула, когда почувствовала твердость его возбуждения на своем животе.

Я не особо заботилась о сексе. Мой предыдущий опыт с ним был тусклым, и я сделал это только потому, что надеялся, что однажды я пойму, из-за чего весь этот шум.

Но в тот момент единственное, о чем я могла думать, так это о том, так ли хорош Кристиан в постели, как и в обращении с пальцами.

Когда

я говорю тебе кричать, я хочу, чтобы ты чертовски кричал. Или я нагну тебя и буду шлепать по заднице до тех пор, пока ты не будешь умолять меня позволить тебе кричать.

Воспоминание о его словах разлило жидкий огонь по моим венам.

Он провел языком по складке моих губ, снова требуя входа, и я позволила. Вздох удовольствия сорвался с моего рта на его, когда его большой палец коснулся моего затылка, и он поглотил меня так тщательно, что я не знала, где кончается я и начинается он.

На вкус он был как жар и специи, комбинация настолько захватывающая, что я легко мог бы провести остаток своей жизни, потребляя его и только его.

Укол боли обострил удовольствие, когда он прикусил мою нижнюю губу и улыбнулся моему удивленному вздоху.

— Ты просила поцелуя, Стелла. Грубый голос Кристиана покалывает в моем животе. «Вот как я целуюсь».

Слова коснулись моей кожи, как открытый огонь.

Я зажала его нижнюю губу между зубами. Мягко дернул. И выпустили.

— Как мне нравится, — сказала я.

Его стон вызвал улыбку на моем лице. Обычно я не была такой смелой, но мне нравилась мысль, что я могу заставить Кристиана Харпера потерять контроль.

«Ты станешь моей смертью». Он поднял руку и провел большим пальцем по моей щеке, его глаза потемнели, когда тени поднялись на поверхность. — Тебе не следовало позволять мне целовать тебя, Стелла. Потому что одного вкуса, черт возьми, недостаточно».

Его слова и прикосновение его взгляда согрели меня больше, чем тропическое солнце. «Кто сказал, что это должен быть один?»

Он издал еще один стон, прежде чем снова поцеловал меня, жадно и основательно, как голодный человек.

Восхитительное скольжение его языка по моему возобновило боль между моими ногами, и все исчезло, кроме жара его кожи, учащенного сердцебиения и твердости его прикосновений.

Я никогда не хотела кого-то так сильно, как Кристиана, и прикосновение моей обнаженной груди к его торсу заставило меня слишком хорошо осознать выбор, который я сделала, когда опустила руки для него.

Риск превыше безопасности. Желание выше комфорта.

Без сожалений.

Это были не грязные слова или греховные желания. Это было не то, как он трахал меня пальцами или обхватывал рукой мое горло.

Это был поцелуй и то, как он заставил меня почувствовать, что я могу быть самой настоящей версией себя.

Я вздохнула от удовольствия, услышав искусную команду рта Кристиана.

Я могла бы остаться там навсегда, закутавшись в его объятия на уединенном пляже, но воздух в конце концов охладился, и заходящее солнце отбрасывало длинные тени на наши тела.