Извращённые Узы

Рейли Кора

— Продолжайте.

Медсестра была осторожна и нежна с Алессио, но он начал плакать, когда она вытащила питательные трубки из его носа, и мое сердце разбилось, услышав его вопли, даже если это было необходимо.

Я не могла перестать представлять, как часто он плакал в прошлом, как часто эти крики оставались без ответа или после следовало наказание.

— Я принесу вам бутылочку. — сказала медсестра.

Как только она вышла, я очень нежно положила ладонь на грудь Алессио, пытаясь показать ему, что я здесь.

—

Тссс. Ты в безопасности. Твой отец и я защитим тебя.

Я видела удивление на лице Нино, когда он обдумывал свою новую роль — отца.

— Может, ты постараешься быть менее пугливым по отношению к медсестре? — тихо сказала я.

Нино взял меня за руку и поцеловал в запястье.

— Мне плевать, что она боится. Она должна знать свое место и понимать последствия, если что-то случится с Алессио.

Медсестра отступила назад, лишая меня возможности ответить тем же.

Слегка покачав головой, я закатила глаза. Нино уже сосредоточилась на женщине — как и Римо, он почти всех воспринимал, как незваных гостей.

Я взяла у нее бутылочку.

— Спасибо.

Алессио выглядел меньше, чем дети, которых я видела.

Медсестра стояла рядом со мной.

— Мы справимся. — протянул Нино. — Мы позовём вас, если нам что-нибудь понадобится.

Она повернулась и ушла, не сказав больше ни слова.

— Я не причиню ему боль из-за его ран? — спросила я.

Нино покачал головой.

— Ожоги не очень свежие.

Сделав глубокий вдох, я осторожно подняла Алессио и прижала его к своей груди, и это было прекрасно — будто это должно было быть, он, я и Нино, становясь семьей.

— Может, это судьба. — хрипло прошептала я. — Все мы испытали ужасы в нашем прошлом, но мы создадим прекрасное будущее вместе.

Нино гладил меня по волосам, ничего не говоря, только улыбаясь. Он не верил ни в судьбу, ни во что подобное.

— Попробуй дать ему бутылочку, и посмотрим, не голоден ли он.

Я провела бутылочкой по его крошечному рту, и он открыл его, начиная жадно сосать. Мои глаза упивались его прекрасным лицом. Он сосал так быстро, что едва дышал между ними.

Я отодвинула бутылочку на несколько дюймов.

— Тссс. Ты получишь бутылочку. Не так быстро.

— Наверное, потому, что в прошлом ему приходилось голодать. Мы должны показать ему, что отныне он всегда будет получать то, что ему нужно.

Я кивнула, не в силах ничего сказать. Алессио пошевелил губами, снова желая бутылочку, и я медленно опустила ее обратно, убедившись, что он не задыхается.

Мы с Нино остались в больнице с Алессио на ночь, чтобы убедиться, что он получил все необходимое и был хорошо защищен.

После первых протестов две медсестры предоставили нам две кровати, чтобы мы могли провести ночь... после того, как Нино поговорил с ними.

Я подтолкнула ее прямо к кроватке, чтобы наблюдать за Алессио, пока

лежала в постели.

Нино скользнул ко мне, но не вытянулся. Прислонившись спиной к прутьям подголовника, он продолжал бодрствовать.

Алессио много ерзал и плакал несколько раз, но всегда успокаивался, когда чувствовал наше прикосновение или получал бутылочку.

Я часто ловила себя на том, что лежу без сна, прислушиваясь к тихому дыханию Алессио, пытаясь убедить себя, что он все еще здесь, все еще Нино и мой.

Нино вообще не спал. Всякий раз, когда я просыпалась, его глаза были открыты, наблюдая, защищая нас.

— Спи, Киара. — пробормотал он наконец. — Я прослежу, чтобы вы оба были в безопасности.

Я знала, что так и будет.

ГЛАВА 23

КИАРА

На следующее утро Алессио выписали из больницы. Как и сказал Римо, никто не пытался помешать нам забрать его домой. Он действительно был нашим сыном; никто никогда не узнает его, как что-то другое.

Нино установил детское сиденье для внедорожника, чтобы мы могли безопасно перевезти Алессио, и я села на заднее сиденье рядом с ним, чтобы успокоить нашего ребенка.

Он начал плакать в тот момент, когда Нино завел машину, и в конце концов мне удалось успокоить его, напевая для него и успокаивающе прижимая ладонь к его груди.

Телефон Нино снова запищал. Со вчерашнего дня он получил несколько сообщений, и я подумала, что некоторые из них были от Римо, сообщая ему о биологической матери Алессио. Возможно, это было эгоистично и трусливо, но я не была уверена, что хочу знать, что Римо сделал с ней.

Леона и Серафина прислали мне несколько сообщений, поздравляя меня, и я не могла дождаться, чтобы показать им нашего сына.

Наш сын.

Я все еще не могла прийти в себя от того, как чудесно было думать об этом, говорить это. Не имело значения, что он не был нашей кровью и никогда не будет. Он был наш.

Нино одним нажатием кнопки открыл ворота и проехал по подъездной дорожке к особняку.

— Это твой дом, Алессио.

Мы с Нино вышли из машины, и он осторожно поднял Алессио со своего места. Наш ребенок выглядел таким крошечным по сравнению с Нино, хрупким. Мое сердце было невероятно переполнено, когда я смотрела, как Нино обнимает Алессио, заботится и ласкает его.

— Ты хочешь отнести его внутрь? — тихо спросил он.

Я кивнула, потому что даже если вид Алессио в руке Нино заставлял мое сердце петь, я просто хотела, чтобы он был рядом, хотела почувствовать его сладкий детский запах, почувствовать его тепло и погладить его мягкую щеку.

Нино передал его мне, и я прижала его к своей груди. Его маленькие пальчики прижались к моей коже, и это было лучшее чувство в мире. Нино коснулся моей спины.

— Пойдем. Давай зайдем внутрь, чтобы он мог встретиться с остальными членами своей семьи.