Изящное искусство смерти
Шрифт:
— Мне заплатил один джентльмен.
— За что?
— Надо было сегодня с утра пробраться в парк, еще до открытия.
— И что дальше? — вмешался в допрос Райан.
— Спрятаться в лесу.
— А дальше? — продолжал допытываться инспектор.
— Когда вот этот появится, — показала проститутка на отца, — я должна была позвать его. —
Казалось, она взывает о помощи.
Я почувствовала, как при упоминании своего имени отец дернулся.
— Томас! Томас! — подхватили другие женщины.
Яростное эхо заметалось между разрисованных восточными мотивами стен.
Я испугалась, что сейчас оглохну, а отец перестал плакать.
— Ну хорошо! — крикнул Райан и поднял руки. — Прекратите! Если хотите получить назад свои соверены, заткнитесь!
Постепенно вопли утихли.
— Джентльмен велел мне говорить, что я — Энн, — решилась признаться одна из женщин.
— А мне называть себя Джейн, — сообщила другая.
— Элизабет, — сказала третья.
— Кэтрин, — подхватила четвертая.
— Нет, это я — Энн.
— Это я — Джейн.
— Это я — Элизабет.
— Это я — Кэтрин.
Отец, до того лежавший скрючившись на скамейке, начал приподниматься. Я поддержала его и, заглянув в глаза, была поражена, как они покраснели от слез и в то же время как ярко сияют голубизной.
А гадкие женщины продолжали надрываться.
И снова Райан гаркнул, перекрикивая шум:
— Перестаньте, черт бы вас побрал!
Жесткий взгляд инспектора и его суровый рык сделали свое дело, хотя эхо криков еще долго гуляло по павильону.
— Значит, какой-то джентльмен велел вам произносить эти имена, — сказал Райан. — Что за джентльмен?
Женщины надули губы, и никто не ответил.
— Еще раз спрашиваю: что за джентльмен? Опишите его.
Дорис посмотрела на Беккера.
— Мне не нравится, как он со мной разговаривает. Вы намного любезнее.
— Спасибо, Дорис, — улыбнулся констебль. — Расскажи о том джентльмене, и получишь горячий чай.
— Горячий чай?
— Обещаю. — Беккер повернулся к
Констебль посмотрел на Райана, и тот одобрительно кивнул.
— Здесь в парке, неподалеку, есть буфет, — сообщил Уэбстер.
— И нам вернут наши золотые? — капризным тоном поинтересовалась у Беккера Дорис.
— Я обещаю вернуть вам ваши соверены.
Дорис улыбнулась, продемонстрировав беззубый рот.
Я предположила, что, как и тогда, когда мы с отцом впервые встретились с полицейскими, они сейчас, чтобы добиться результата, разыгрывали тот же сценарий, то есть Райан действовал методом угроз, в то время как Беккер проявлял внимание и заботу.
— Дорис, расскажи, как выглядел тот джентльмен, — попросил Беккер.
— Высокий. С виду здоровый.
— Сколько ему лет?
— Не старый и не молодой. — Дорис ткнула пальцем в сторону Райана. — Вот как он.
— У него была борода?
Дорис решительно закивала.
— Да. Такая желтоватая.
Отец сел рядом со мной.
— Как он был одет? — продолжил расспросы Беккер.
— Как моряк. Но меня он не обдурил, — заявила Дорис. — Ни один моряк не платил мне два золотых. Шиллинг — и то если повезет. Но не два золотых.
— Итого — сорок восемь фунтов, — подытожил Райан. — Человек со средствами.
— Дорис, а как он говорил?
— Не похоже ни на одного моряка, кого я встречала. Образованный он был, вот что. Джентльмен.
— А тебе не было страшно? Ведь он выдавал себя за другого?
— Конечно было. С субботней ночи всем страшно, кого я знаю. Но он дал мне два золотых. — По словам Дорис выходило, что эти деньги для нее были дороже всех богатств на свете. — Я прежде и не видывала таких деньжищ. Еще он иногда использовал такие причудливые слова, что я его не понимала.
— Какие, например?
Дорис нахмурила лоб.
— Ну вот, «репетиция». Я и не знала, что это за хрень. Оказывается, это значит, что он должен собрать нас всех в переулке, сказать, что нам нужно говорить, и проверить, что мы все запомнили.
— А вечером мы вернемся и получим еще по соверену, — с гордостью сообщила соседка Дорис.
— Еще по соверену? — повторил удивленный Райан.