JaaDoo
Шрифт:
Хотели ребёнка, да никак не получалось. Даже к экстрасенсу ходили однажды. Так и не случилось, и мы оставили эту тему в покое, вернее, в стороне. На потом.
В 1999 году перебрались в Москву. Я начал своё первое большое дело, а Ирина делала большое дело по обустройству нашего быта, занималась съёмными квартирами, искала, где можно было найти подешевле, с мебелью и не за год вперёд, а помесячно. Как могла, создавала уют в этих сталинках-хрущёвках, где в подъездах пахло мочой и не было света.
Всё поначалу было непривычно, дико, ново, слишком быстро и многолюдно. Но ничего, притёрлись, приобщились,
Дела, заботы. Открыл небольшой автосалончик с автомастерской. Ездил в Беларусь, в Германию, к горячим финским парням, покупал подержанные иномарки и, «подкрасив губки» очередному суперкару, выдавал его за почти новый, умалчивая, что мастера на заднем дворе автосалона скручивали пробег на много тысяч милей-километров. Впаривал лохам рухлядь. Это не был обман в чистом виде. Я давал клиентам то, чего они ждали – выглядеть круче, чем они есть на самом деле. Продавал понты. Закрашенные детали подвески нередко были покрыты коррозией, а на заднем сидении какой-нибудь бюргер или янки наверняка трахнул не одну тёлку с огромными сиськами. Но дело имело успех, и салон стал уже не один, в них появились авто с обезьяньей кожей сидений. А что тут такого? Чем гуманнее кожа свиньи или крокодила?
Жизнь столичного бизнесмена средней руки. Средний класс. Двушка в центре. Ну, почти в центре. Загородный дом с бассейном (маленьким), банькой, недалеко от Рублёвки. Гоняешь по паркам на велике, смотришь на медленную воду прудов, хочешь стильной одежды и крутую тачку. Потом ещё круче – у соседа такая. Но купить всё там, где есть SALE. Естество жизни. Что нас толкает быть ещё круче? Не нужда же! Отчаяние? Вряд ли. Что тогда? Зависть! Зависть, что у кого-то дороже авто, больше квартира, красивее жена, шуба! Не знаю, просто все так живут. Бегут, бегут…
Ходили вдвоём с Ириной в рестораны, в кино, в «Ашаны». Уходя на работу, я целовал её в щёчку. А потом Ира мне надоела. Она стала какой-то занудой. Начала доставать меня с ребёнком, что ей надо срочно, вот прямо сию минуту. Это стало её навязчивой идеей.
Сначала мы не ругались, а молчали друг на друга. Я стал сомневаться, что когда-то любил её вообще. Просто был очень одинок, а тут она вовремя так подвернулась. Представляю, что было, если бы сказал ей, что она мне подвернулась. Прямо чувствую, как щека горит после оплеухи. Звук пощёчины слышу. Мысли метались в голове, и я вёл разговоры сам с собой: «Ты уверен, что любил? Любишь?»
«Да, но просто она отошла на второй план, а впереди бизнес, корысть, накопительство».
«Нет! Ну я её точно не любил!»
Что в наших отношениях стало соломинкой, сломавшей спину верблюда? Вы долго надоедаете друг другу, вязните в повседневности, в рутине, и… Так, стоп! Я-то ей вроде не надоел! Ну ладно, сейчас о другом.
Как происходит этот одномоментный слом привычной жизни? Срывает резьбу! И ты раз – круто делаешь кульбит. Она меня достала! Достала до такой степени, что я не знаю даже, какой знак поставить в конце – восклицательный или возмутительный, поэтому решил поставить точку в отношениях. Нет, ну на самом деле, сколько можно? Задолбали эти её:
«Ты меня любишь?»
«Поцелуй меня!»
«Почему не разговариваешь со мной?»
«У тебя что, есть другая? Ты вообще ко мне не прикасаешься!»
Бардак
Конечно, она не была жирной. Её красота перестала быть девчоночьей и превратилась в женственную. Ира всё так же была стройна и ухожена. Отманикюрена лучшими салонами красоты в Москве. Но для меня её красота перестала быть интересной. Для меня в ней не было больше загадки. Я не знал, что загадка – это так важно.
В один из дней взял свои вещи, ключи от квартиры в центре (ну, почти в центре), сел в новенький «Мерседес» и уехал от неё. От крыльев нашей любви остались лишь перья. Для меня, по крайней мере.
Денег на жизнь и у меня, и у неё было достаточно, чтобы ни в чём не нуждаться. Я, когда уходил, подумал: может, посмотрит в окно? Не посмотрела. Ни одна занавеска, ни штора не дрогнули. И я уехал. Уехал от безысходности, в прекрасное далёко рядом с ней я больше не верил.
Через две недели Ирина приехала в офис и устроила скандал. Орала так сильно, иногда матом, что работники (менеджеры по-модному), опустив глаза, старались быстрее прошмыгнуть мимо, а потом и вовсе исчезли. Прооравшись, начала быстро-быстро говорить. Из всех летевших мимо меня фраз только и успел уловить, что я сволочь, предатель, тварь, шлюха в брюках, что у меня есть какая-то… и она это, типа, всегда знала.
У меня никого не было. Всё это говорила она куда-то в пол, меня как собеседника не воспринимала, была полностью отстранена от всего. Она пыталась выговориться, ей этот монолог был нужен, скорее, для себя самой. Я молчал. А в конце сказал:
– Давай немного отдохнём друг от друга.
– Пошёл ты! – бросила в ответ. Заплакала и удалилась.
Я видел, как выезжает со стоянки её машина. За рулём можно было разглядеть лицо в тёмных очках. Не хотела никому показывать заплаканных глаз. Надо было остановить, как-то нормально поговорить, но я не стал. Я был рад, что, наконец, отделался от неё.
А надо было остановить, разглядеть. Я предал её. Ушёл. Бросил, чтобы мне было хорошо. Но как же быть ей? Я не задумался. Я же не знал… не знал, что никогда её больше не увижу. НИКОГДА!
Конец октября 2007 года.
Ирина. Отлетела, как осенний лист. Вылетела из сердца. И всё. За всё время я так ни разу и не встретился с ней. Иногда перекидывались какими-то СМС-ками, касающимися финансов, недвижимости и прочей мишуры. Однажды написала, что только теперь поняла, какая это была скука – жить со мной. И как ей стало по-настоящему свободно и весело теперь. Видимо, выпила. Потому что в конце обозвала меня, вернее, назвала меня. Нет! Определила! Что как я был махровым сибирским лохом, так им и остался, несмотря на большие деньги, мужик я некрасовский, и что можно было вывезти меня из деревни, но деревню из меня – никогда.