Je ne sais pas
Шрифт:
— Он-он. Мамаша, поди, зазевалась, а господин подлетел сбоку и вытолкнул девчушку с путей.
— Господин-то ее вытолкнул, а сам не поспел. От, беда-то, какая…
— Пристав. Пристав пожаловал!
— Пропустите. Пропустите… Прошу свидетелей остаться, а остальных разойтись!..
Ш-шик.
Противные звуки скребущей по дорожкам метлы нисколько не раздражали, должно быть, лучшим образом соответствуя ее настроению.
Тот же город, те же каштановые аллеи и тот же деревянный диванчик. А вместо звонкого лета — унылая осень, разогнавшая добрую половину заезжего населения. И безнадежное, бьющее наотмашь одиночество.
Ш-шик. Ш-шик. Ш-шик…
Она тотчас уехала поездом домой. В тот же злосчастный вечер. Не стала дожидаться ни похорон, ни отпевания — не стерпела бы рвавшего сердце ужаса.
Недоразумение с дуэлью вышло каким-то ненастоящим, притворным. Она и узнала о поединке много позже. А, узнав, не успела впустить в душу горе — он скоро предстал перед нею. Живой и здоровый.
Боже, каким это было счастьем!
Ш-шик. Ш-шик. Ш-шик…
Но и дома она не находила себе места. Ездила в оперу, на балы, читала романы и отправляла длинные письма старшей сестрице в Вену. А мысли все одно возвращались к тому дню, к их внезапной встрече, к нему…
Вот и решилась приехать.
Вновь прогулялась знакомой улицей и выискивала сухие бугры на той же мостовой. Оркестр, видно, умолк до будущей весны, и мимо летней ресторации с утерявшим листву виноградом прошлась в оглушавшем безмолвии. Без труда отыскала в аллее ту же лавочку…
Ш-шик. Ш-шик. Ш-шик…
Проклятый дворник в черном сюртуке и холщевом фартуке! Тогда его не было… Мелко шагает и забирает тяжелыми взмахами опавшие каштановые «ладони». Дорожка позади чистая, но не надолго — в тридцати шагах уж сызнова нападало, принесло
Впереди алеет невесть откуда взявшийся кленовый лист. Резной, остроугольный; ярко красный посреди желтого ковра.
«Не загадать ли? — упрямо точит лихая мысль, а сердечко пускается вскачь. — Вот ежели… ежели сметет его мужик вместе с другими… вернусь в номер и выпью стрихнина. С меня станется — вернусь и выпью!»
Ш-шик. Ш-шик. Ш-шик…
Красное пятно взмывает вверх, мелькает и… бесследно исчезает в желтом вихре, плавно оседающем за песочной границей дорожки.
— Ну, вот и решено, — шепчут бледные губки; веки на миг смыкаются, тонкие пальцы беспорядочно шарят по лавке… — Где мой зонт?.. Пора отправляться в номер. Незачем тянуть…
Внезапно сознание улавливает перемену. Что-то не так. Не так как было.
Ах, да! Стихли однообразные звуки. Ну да что с того?.. Дворник решил передохнуть или отправился мести вокруг уснувшего фонтана.
Подхватив зонт, она встала; оправила тяжелые юбки. Оглянулась в последний раз на аллею и… застыла.
Вернувшись на несколько шагов, служитель в черно-белом казенном одеянии ворошил метлою листву. Затем, склонившись, поднял назначенный ею талисман и, повертев в руках, аккуратно положил посреди чистой дорожки. На то же место, где тот и покоился ране.
«Вот так номер!.. Что это значит?..» — недоуменно взирала она на удалявшуюся фигуру. И только сейчас приметила особенность: гордо поднятая голова; прямая осанистая спина, точно дворник десяток лет отслужил в гусарах; отнюдь не мужицкая походка…
Она хотела окликнуть и услышать голос; хотела броситься догонять. Да не смогла сделать и шагу. А дрожащие губы лишь тихо шептали вслед все дальше уходившему человеку:
— Je ne sais pas… Я не понимаю…