Je t'aime (СИ)
Шрифт:
Я ничего не ответила. Просто резко поднялась и стала искать глазами стюардессу. Когда моя возможная спасительница показалась в проходе, я позвала ее жестом и спросила по–фински:
– Простите, в самолете еще есть свободные места? В любом классе? – мой голос предательски дрогнул.
– К сожалению, нет, – покачала головой девушка, и удалилась.
Я со свистом выдохнула, плюхнулась обратно в кресло, и закрыла лицо ладонью.
– Поздравляю, – проворковал мой сосед, и я в ярости уставилась на него.
– С чем?! – спросила я, взвизгнув.
– Со свадьбой, – он кивнул на
Под его испепеляющим взглядом оно как будто плавиться начало.
– Что ты здесь делаешь? – прошипела я.
– Лечу в Женеву, – довольно улыбнулся этот гад, – Готов поспорить, что ты делаешь то же самое.
– Господи, за что мне это?! – тихо спросила я, поднимая глаза вверх.
Ответа оттуда не последовало, зато я услышала громкий смех справа от себя. Я зажмурилась в надежде, что все это сон, но когда открыла глаза, уставилась в кожаную спинку кресла передо мной. Я не сплю, это реальность. Я лечу, бизнес классом рейса Хельсинки–Женева, и рядом со мной сидит мой бывший босс и просто бывший. Если кого–то можно сегодня назвать неудачником, то меня и только меня. Я побила все рекорды по невезучести.
Из динамиков раздается голос капитана, стюардесса встает в проходе и начинает показывать, как пользоваться кислородными масками, спасательным жилетом, машет руками в разные стороны, показывая аварийные выходы… А я уставилась в невидимую точку где–то в воздухе, и ищу у нее ответа на вопрос: «Что делать?».
Я даже не замечаю, как самолет начинает свое движение и опоминаюсь только тогда, когда стюардесса подходит ко мне и просит пристегнуть ремень безопасности. Я делаю это машинально, как робот, и закрываю глаза. Во рту пересохло, в самолете стало нестерпимо жарко, лоб покрывает испарина. Я вцепилась в подлокотники своего кресла со всей дури, и задержала дыхание. Когда самолет разогнался, я пребывала в полуобморочном состоянии. Когда он дернулся, поднимаясь в воздух, я тихонько пискнула, и закусила губу. Вы думаете, на этом моя пытка закончилась? Как бы ни так! Холодные пальцы коснулись моей напряженной руки, а потом его губы прошептали мне прямо в ухо:
– Алиса, дыши. Все хорошо.
Я чуть не завопила от ужаса, потому что он этого шепота я едва не растеклась по сиденью. Издав нечленораздельный звук, я дернулась и отодвинулась настолько далеко, насколько это было возможно. Сами понимаете, вышло это неважно.
– Саша, не надо, – прошептала я в отчаянии, даже не рискнув посмотреть на его лицо.
Он поправил мои волосы за ухо и спросил:
– Зачем ты подстригла их?
Я заморгала, как мультяшка, и, нахмурившись, воззрилась на него. Он тоже хмурился, изучая мое лицо глазами.
– За–за–захотелось, – заикаясь, ответила я.
– Жаль, – он качнул головой и опустил глаза на мои ноги, глубоко вздохнув, – Я любил твои волосы.
Можно мне выйти с этого самолета?
Что–что? Мы уже высоко над землей?
Да, плевать! Лучше сдохнуть.
Когда самолет набрал высоту и значок «Пристегните ремни» отключился, я позвала стюардессу жестом. Она нарисовалась передо мной, и я сухо сказала:
– Можно виски? Любой.
Она улыбнулась, кивнула,
– Принесите бутылку Джека Дениэлса и два стакана со льдом.
В голове у меня кружились слова. Много слов. Но, к сожалению, ни одно из них не подходит для печати. Додумаете сами.
– С каких пор ты пьешь? – с любопытством вопрошает Саша.
– Иди в задницу, – отрезала я, снова уставившись в спинку кресла впереди меня.
– Узнаю свою Алису. Тебе, как и прежде, не помешает вымыть рот с мылом.
Если бы у меня в руках было что–то тяжелое, то меня вывели бы из этого самолета в наручниках, и следующие лет пять я видела бы небо в клеточку. Но в руках было пусто, самолет уже взлетел, и время начало тянуться невозможно долго.
Мне казалось, что я ждала виски час. На самом деле, его принесли через пару минут. Когда босс налил старичка Джека в стакан и протянул его мне, я выпила все одним махом. Смелости мне это не прибавило, но стало полегче. Он удивленно поднял бровь, когда я выхватила у него бутылку, и налила себе еще. Выпив второй залпом, я откинулась на кресле, закрыла глаза и даже почувствовала себя лучше. До тех пор, пока он снова со мной не заговорил.
– Как твой муж? Никита, кажется.
– Отлично. Он самый лучший, – не открывая глаз, сказала я, – Как Кристина?
– Вышла замуж.
Вот тут я уставилась на него с интересом:
– За кого?
– Какой–то итальянец. Она живет в Риме. Родила близнецов недавно.
– Ясно, – отчеканила я.
Кажется, мне стало хорошо. Наверное, это запоздалое действие алкоголя.
– Как Тео? – спросил Саша.
– Хорошо. Правда, с финским проблемы, но я думаю это временно.
– Он умный мальчик, – задумчиво протянул бывший босс, и приложился к своему стакану.
Стенки запотели и по ним стекали капельки. Такие крошечные и милые, они исчезли под его длинными пальцами. Так же и я растворялась под ними год назад…
Мамочки, о чем я думаю?
– Будешь еще? – спросил он, кивнув на пустой стакан с подтаявшим льдом.
Я, молча, кивнула. Он налил виски и протянул мне, лукаво улыбаясь.
– Прекрати скалиться, пожалуйста, – взмолилась я.
– А то что?
– А то придется осколки с рожи выковыривать.
Он разразился хохотом и на нас уставились соседи. Мое лицо залилось краской, и я сделала глоток крепкого алкоголя, а потом прикрылась свободной рукой, постукивая указательным пальцем по лбу. Стук отозвался гулким эхом в моей голове, словно в ней ничего не было.
Это то самое действие, которое на меня оказывал мой бывший босс: мысли из головы испаряются, а мозги словно вытекают из ушей и остаются одни инстинкты. Дикие, первобытные, животные. Когда он засмеялся, мне захотелось заткнуть ему рот жарким поцелуем и засунуть свой язык ему в глотку. А потом оседлать его прямо в кресле самолета и, не обращая внимания на остальных пассажиров, расстегнуть ему брюки, стянуть с себя штаны и заняться горячим сексом.
– Алиса, я никогда не видел тебя пьяной, – протянул он, делая еще один глоток, – Но то, что я вижу, мне нравится.