К черту моральные принципы
Шрифт:
Закончилась вся история совершенно неожиданным образом. Однажды старик вернулся из своих странствий на целый час раньше обычного времени. Когда он внезапно открыл калитку и увидел меня чуть не в обнимку с его любимой животиной и стоящего поодаль Сашу, у меня затряслись поджилки. Однако суровый старикан вместо того, чтобы бежать за обрезом с солью, пожевал беззубым ртом, улыбнулся и задумчиво протянул: «Итить, охальники!» А потом пригласил нас с Сашей выпить чаю с медом.
По возвращении в Москву мы не прекратили общения, скорее, наоборот. Как-то совершенно незаметно и естественно мы стали уже не просто друзьями, а кем-то большим. Не было ни долгих
Иногда я жалела, что у нас не было традиционного конфетно-букетного периода, особенно наблюдая за подругами, которые умели поставить себя правильно с мужчинами. Лаптев никогда не добивался меня, да и сами наши отношения — теплые и близкие, без всяких мексиканских страстей в клочья, напоминали скорее дружбу, чем любовь, как ее понимают авторы попсовых песенок и романов в мягких обложках.
Когда я была на пятом курсе мы поженились и сняли квартиру. Саша бросил свой вуз «все равно ничему полезному не научат» и устроился работать продавцом в автосалон. У него неплохо получалось. Я тоже старалась по возможности заниматься фрилансом.
Денег вполне хватало, но Саша носился с идеей «делать бизнес», поэтому любая свободная копейка шла на стартовый капитал для его проекта. Я научилась делать котлеты из овсянки, которые на вкус трудно было отличить от мясных, и шить из двух старых джинсов одни новые. В отпуск мы ездили по стране зайцами на электричках, умудрились добраться так аж до Карелии. «Электрички — это прекрасно, но нельзя останавливаться на достигнутом!» — заявил Лаптев и в следующий отпуск мы отправились автостопом. Я боялась до ужаса, но Саша умел заряжать меня энергией и мотивировать прыгать выше головы. Мы добрались до Крыма, ночуя в палатках и самых дешевых съемных комнатах.
Я до сих пор с огромной нежностью вспоминаю те три недели. Мы знакомились с веселыми компаниями таких же молодых раздолбаев, купались, вечером танцевали или сидели у костра, слушая как бородатые мальчики терзают гитару, оглашая звездную крымскую ночь пьяным «Все идет по плану». Потом Сашу потянуло вверх, в горы. Помню, как мы стояли вдвоем на вершине Ставри Каи и орали от восторга вниз что-то невразумительное.
Мы с Сашей настолько дополняли друг друга, что впору было поверить: он и есть моя потерянная половинка. Мы говорили на одном языке, смеялись одним шуткам. Там, где я трусила, он шел до конца. Там, где он терял голову от азарта, я помогала сохранить ему трезвый взгляд на вещи. Трудности мы преодолевали единым фронтом, плечом к плечу и весьма успешно.
Это было счастливое время. Насколько счастливое, я поняла сильно позже.
Еще через год ему удалось получить кредит под бизнес-план и открыть вожделенный интернет-магазин, чтобы торговать предметами «якобы искусства» для напрочь лишенных вкуса обитателей Рублевки. Гобелены ручной работы с вытканными на них изображениями сценок «из жизни Президента», хрустальный бюст Ленина, инкрустированный бриллиантами, кованое «денежное дерево» с листьями из золота и платины, резные наличники из бивня мамонта. А что вы скажете насчет трехметровой шоколадной статуи писающего мальчика? Кстати, он действительно писал. Шампанским.
Большая часть этого ужаса производилась на заказ и была этаким своеобразным ответом на вопрос: «Что подарить тому, у кого все есть?»
Я в этом смешном предприятии совмещала функции личного помощника, оператора на телефоне «подай-принеси» и еще с десяток разных обязанностей, а в свободное
И неожиданно дело выстрелило! Деньги пошли, сначала тоненьким ручейком, потом их становилось все больше и больше. В один прекрасный день оказалось, что мне больше нет нужды брать халтуру — и так на все хватало. А очень скоро хватило на новую машину, вместо ушатанного «ВАЗа», на котором все начиналось. И на двухкомнатную квартиру на «Соколе».
Увы, чем больше становилось денег, тем больше портились отношения в семье. Постоянные стрессы были тому причиной или просто бизнес съедал все силы, но теперь любая мелочь выводила Сашу из себя. Больше всего из этого периода мне запомнились долгие, нудные скандалы из-за ерунды и чувство отчуждения. Саша перестал придумывать классные истории и предлагать веселые авантюры, часто был неразговорчив и погружен в себя. Но все это можно было бы пережить, если бы в спорах с его стороны не начало проскальзывать сакраментальное: «Мы его на помойке подобрали, обогрели, отмыли, а он нам фигвамы рисует». Моя работа (бесплатная работа, без всякого оклада, между прочим) на его бизнес словно бы не учитывалась, а слышать, как тебя попрекают куском хлеба, было невыносимо.
После одной из таких разборок я на все плюнула и устроилась в совершенно постороннюю компанию.
Удачно совпало, что как раз в это время моя школьная подруга Леночка разводилась со своим мужем и отчаянно подыскивала место, нуждаясь в деньгах. Сашу замена вполне устроила, и нытье по поводу ухода «ценного кадра» прекратилось.
Почему оно прекратилось я поняла только несколько месяцев спустя, когда вернулась домой пораньше, чтобы сделать мужу сюрприз на годовщину нашей встречи.
Обычно мне говорят (да и сама замечала), что соображаю я неплохо. Но вот иногда могу проявлять прямо чудеса тупоумия и рассеянности. Только этой своей особенностью я могу объяснить тот факт, что не заподозрила ничего особенного, глядя на подозрительно знакомые туфельки рядом с ботинками Лаптева возле входной двери. Я всего лишь слегка расстроилась, что у Саши гости и вообще он уже дома, значит сюрприза не получится. Ну и зашла в комнату, чтобы поздороваться.
Сюрприз получился на славу. Во всех смыслах.
Пока я осваивала дыхательную гимнастику, созерцая своего мужа и свою подругу в недвусмысленной позе, Лаптев пытался одновременно оправдаться и слезть с Леночки. Последняя сначала спряталась от моего взгляда под одеялом, потом, наоборот — откинула его и уставилась на меня с вызывающим видом. Мол, а что такого-то?
В довершение всего пакет с продуктами выпал из моих рук. Куриные яйца в пакете жалобно хрустнули, намекая на свою преждевременную кончину. Бутылка вина звякнула, но устояла.
— Прости, дорогой, похоже, безе приготовить не получится, — ляпнула я то единственное, что смогла ляпнуть в этой ситуации.
— Почему? — очевидно, мое тупоумие сегодня было еще и заразным.
— Так яйца же разбились. Хочешь, можно сделать большую болтунью. Только в ней будет много скорлупы.
— Хочу покурить, — благоверный наконец слез с Леночки, немного смущаясь, надел трусы и пошел на кухню за пепельницей.
Не знаю, как бы я пережила этот вечер, если бы не несчастные яйца. Здоровая порция абсурда, внесенная ими в ситуацию, помогала как-то не концентрироваться на ужасном, глупом, безмерно обидном факте — меня предали и мне изменили.