К чёрту на рога!
Шрифт:
– Ишь ты!
– восхищается Баба Яга.
– Не было бы его тут! Иди теперь, вторую ищи.
– Но дом-то твой, - пытается протестовать типчик.
– Кто говорит о моём доме?
– перебивает Баба Яга.
– Если бы всякие появлялись сразу в моём доме, то это меня бы тут не было.
Типчик наигранно тяжко вздыхает и, спустившись с крыльца, видит меня, всю такую из себя старающуюся не ржать и зажимающую себе рот обеими руками.
А внешность-то! Внешность! Под стать голосу! Черноглазый брюнет с косой
– Травник?
– спрашиваю я, что бы проверить свою гипотезу.
Типчик смотрит на меня ничего не понимающим взглядом, потом до него доходит и он кивает.
– А чем вы занимаетесь?
– продолжаю мини допрос.
Пока без пристрастия. Это же он хочет жениться. Причём непременно на двух дамочках со скверными характерами.
– Зарабатываю сто семьдесят пять тысяч в год, - отвечает типчик.
Правильно, меня только деньгами прельстить можно. Вся романтика сделала мне ручкой лет, этак, шесть назад, когда моя любовь велика повозила меня личиком по асфальту.
– Сто семьдесят пять тысяч чего?
– уточняю я.
Надеюсь, что не рублей.
– Фунтов, - отвечает типчик.
У меня в мозгов тут же включается калькулятор.
– Вика, - ору я радостно, - мы его берём!
Сама церемония была проста до безобразия. Баба Яга, оказавшаяся черноволосой девицей с разномастными глазами, поставила нас в шеренгу на крыльце. Меня справа от типчика, Вику слева. Окинула нас хмурым взглядом.
– Согласны?
– строго спросила она.
– Да, - соглашается типчик на свою голову.
– Да, - посмотрев на своего нового мужа, масляно соглашаюсь я.
Это же сон, верно? А во сне могут быть и британские травники с приличной зарплатой. Такие дядечки на дороге не валяются и с неба не падают. Такие дядечки только во сне и приходят.
– А можно, я ещё покочевряжусь?
– спрашивает Вика, и корчит дурацкую рожу.
Явно надеется, что её примут за блаженную и от свадьбы с ней благоразумно откажутся.
– Нет!
– рявкаем мы в три голоса.
Баба Яга раздражённо, типчик устало, я с ужасом.
– Ну хорошо, уговорили, - вздыхает Вика.
– Я согласна. Только вы об этом ещё пожалеете.
– Именем Арты и Эа, и Мелькора Великого, объявляю вас мужем и жёнами, - заключает Баба Яга.
– А теперь пошли вон отсюда.
И удаляется в избушку, напоследок громко хлопнув дверью. Вот и поженились.
– Но это не формула!
– подскочив к двери и обрушив на неё град ударов, истерично заорал типчик.
– Это не та формула!
– А мне по барабану, - доносится из-за двери.
– Это ты подстраховаться хотел. Получи, распишись и вали уже отсюда.
– Щас распишусь, - бормочет себе под нос типчик, что-то ища у себя в карманах.
– Ой, как щас распишусь-то.
На свет
Дверь начинает ме-е-е-едненно открываться.
– Валим отсюда!
– с развесёлым ужасом орёт типчик, хватает меня за руку, второй вцепляется в Вику и ногой бьёт меня под колено.
А я на тень от столбика стою, ага. Теряю равновесие и падаю. В тень. Типчик явно знает, как управлять моим даром. Откуда, спрашивается? Даже я не знаю, что у меня может быть направляющий. Он же - знает.
У меня мелькает запоздалая мысль, что даром нужно плотно заняться, дабы узнать все грани.
Падаем развесёло - матерящейся кучей. Мне уже не привыкать, но... Оказываться в самом низу для меня впервые. Оказывается, когда на тебя со всего маху падает мужик и придавливает своими костями, а следом на него падает раскормленная почти за месяц Вика, удовольствие не из приятных. Кажется, у меня что-то хрустнуло.
– Благородный сэр, - Вика соскребает себя с типчика и пускает дым из ноздрей, - не соблаговолите ли вы прояснить тугодумной мне, за каким, собственно, хреном вы решили уйти из жизни столь изощрённым способом?
– Наоборот, - отзывается типчик, и делает жалкую попытку собрать себя с меня.
Наивный. Падала-то я спиной вперёд и руки у меня теперь свободны. Я их и потянула куда попало. А ничего так задница у мужика, мне нравиться.
– Да неужто?!
– заводится с пол оборота Вика, и пинает типчика голой пяткой. Это мы оказались чёрте где в том, в чём засыпали. Вика в пижамке с кружавчиками и я в безразмерной футболке и стрингах.
– А моего мнения никто, для начала, спросить не хотел?!
– А зачем?
– искренне недоумевает типчик, за что и получает второй пинок по рёбрам.
– А затем, что мои мужья больше двух лет не живут, - мило улыбаясь, поясняет Вика.
– Ты седьмым будешь. Может, всё таки скажешь своё имя? Мне нужно знать, что писать в эпитафии.
Типчик икает, отцепляет от себя мои руки и, сгребя себя в кучку, садиться на полу.
– Мне это надо переварить, - выдаёт он, и я замечаю ещё один свой фетиш.
Зубы у него кривые. Всё, не быть Вике семикратной вдовой. Или я не я буду.
Вот только как бы незаметно содрать с него упаковку, дабы оценить тушку? Спину с задницей я уже через рубашку облапала, так почему бы и не продолжить? Прижимаюсь к спине типчика и вновь распускаю руки и слюни.
– Слыш, ты, упырь, - Вика упирает руки в бока, и нависает над нами грозовой тучей, - ты что с Ленкой сделал?
Да, такой меня Вика ещё не видела. Сейчас у меня в глазах ни капли интеллекта и изо рта ниточка слюны тянется. Ручонки же мои загребущие уверенно ползут по направлению к брючкам типчика.