К морю марш вперед!
Шрифт:
Алексеич напомнил Кулибину и об оптическом телеграфе, который Иван Петрович сделал еще в 1794 году. Кстати, в том же году во Франции тоже построили подобный телеграф. Изобрели его братья Шапп. Первое извещение по этому телеграфу было получено Лазаром Карно, членом Комитета общественного спасения, отвечавшего за оборону. В нем говорилось о взятии французами в тот же день утром (1 сентября) города Конде, захваченного австрийцами.
Французы сразу же оценили всю полезность изобретения братьев Шапп. На протяжении 225 километров
Кулибинский же телеграф оказался во многом совершеннее французского. К примеру, приводной механизм был гораздо проще и оригинальнее. А телеграфный код, с помощью которого передавалась информация, был составлен у Кулибина по совершенно другому принципу и позволял вести передачу значительно быстрее.
Только недаром говорится, что нет пророка в своем отечестве. Императрица Екатерина II, которой Иван Петрович показал свое творение, осмотрела его, поблагодарила изобретателя, после чего… велела модель оптического телеграфа и его чертежи отнести в Кунсткамеру. Там он и пылился среди чучел и заспиртованных уродов.
Я напомнил об этому Кулибину, но тот лишь огорченно развел руками. Алексей Алексеевич, который внимательно слушал наш разговор, пообещал на очередной аудиенции у императора рассказать об изобретении Кулибина. Посмотрим, что из этого получится.
А испытание гелиографа прошло успешно. Дарья Иванова, которую мы позвали полюбоваться на это зрелище, пообещала подкинуть нам еще одну идею. Какую, правда, не сказала. Вот ведь шкодливая амазонка – не знаешь, какой сюрприз она преподнесет нам на этот раз.
9 (21) июня) 1801 года.
Санкт-Петербург. Михайловский замок.
Дарья Иванова, русская амазонка
Да, мы помимо нашего желания угодили в суровые времена, когда любая оплошность может закончиться печально, – как для нас, так и для тех, кто нас окружает. Вот собрались мы и отправились в совершенно обычную, можно сказать, экскурсионно-развлекательную поездку в Павловск. И чем все закончилось? Пальбой, трупами и ранеными, которых теперь старательно врачуют наши эскулапы. Правда, Гера Совиных ухлопал изрядное количество негодяев, которые намеревались похитить нас и императрицу.
Отец рассказал, что Павел Петрович поначалу был очень сердит на нашего Василия Васильевича,
– Мадемуазель, – с улыбкой сказал мне император, – я вижу, что вам хочется стяжать лавры российской Жанны д’Арк. Все бы вам стрелять и шпагой махать! Ну, только не обижайтесь, я шучу, – продолжил он, заметив, что я поморщилась, услышав его слова.
– Вы достойная дочь своего отца, – тут Павел повернулся к папе. – Уважаемый Алексей Алексеевич, мне доложили, что вы лично приняли участие в схватке со злодеями, которые посмели напасть на вас и мою супругу. И своими руками уложили наповал нескольких из них.
– Я защищал дочь и императрицу Марию Федоровну, – ответил отец. – У нас не принято прятаться за спины женщин.
– Похвально, похвально… – произнес император. – За достойный поступок должна последовать достойная награда. Что касается вас, мадемуазель, то я советую побыстрее сшить платье из серебряного глазета со шнурами. И обязательно зайдите на половину императрицы. А вы, господин Иванов, как я слышал, все свое свободное время посвящаете изготовлению новых машин и механизмов, которые приносят, или принесут в самом ближайшем будущем, немалую пользу нашему Отечеству. Понятно, что вам приходится нести при этом немалые расходы. А посему, помимо награды, которая будет вручена вам в ближайшее время, я разрешаю тратить столько денег на ваши труды, сколько будет необходимо. Я знаю, что они вернутся в государственную казну с немалой прибылью.
– Благодарю вас, государь, – обрадовался папа. – Могу заверить вас, что я не стану напрасно расходовать казенные деньги.
– Вот и отлично! – довольно кивнул Павел. – Ступайте с Богом. Думаю, что вскоре я снова с вами увижусь.
Отец отправился к своему приятелю Валерию Павловичу Коновалову, с которым они вместе строили паровой двигатель для корабля, который станет первым русским пароходом. Я же направилась на половину императрицы. У меня все никак не выходила из головы просьба-пожелание Павла, чтобы я в самое ближайшее время сшила нарядное платье из глазета. К чему все это было сказано?
А в царицыных покоях меня уже ждали младшие Романовы. Великая княжна Екатерина от полноты чувств чуть было при всех не бросилась обнимать меня. Но она сумела сдержаться, и лишь ее сияющая физиономия говорила, что она несказанно рада меня видеть. Мелкие же – Николай, Анна и Михаил – свободные от придворных предрассудков, стали с визгом кружиться вокруг меня, хватать за рукава и просить рассказать, как я расправилась со страшными разбойниками, которые напали на их любимую мама.
Конец ознакомительного фрагмента.