К оружию! К оружию! (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)
Шрифт:
Он помотал головой.
За его спиной младший констебль Ангва наклонилась и подняла осколок стекла.
Поворошила ногой осколки камня.
А потом ее взгляд встретился со взглядом маленького дворового пса неопределенного вида. Пес внимательно разглядывал ее из-за повозки. На самом деле вид у дворняги был не такой уж неопределенный. Скорее, вполне определенный. Пес выглядел как дурной запах изо рта, только с мокрым носом.
– Гав, гав, – несколько неохотно сказала дворняга. – Гав, гав, гав, а еще р-р-р.
После чего пес засеменил к началу переулка. Ангва огляделась и последовала
– Позовите сюда старшего наставника, – велел он. – Немедленно.
Молодой убийца попытался насмешливо улыбнуться.
– Ха! Тебя, стражник, я не боюсь.
Ваймс опустил взгляд на свой помятый нагрудник и ржавую кольчугу.
– Ты прав, – кивнул он. – Я выгляжу не слишком устрашающе. Извини. Капрал Моркоу и младший констебль Детрит, шаг вперед!
Небо над убийцей вдруг что-то заслонило.
– Согласись, эти стражники, – голос Ваймса исходил с той, другой стороны затмения, – несколько пострашнее меня.
Убийца медленно кивнул. Такого поворота событий он не ожидал. Обычно стражники и близко не подходят к Гильдии. Меряться силами с убийцей, в чьем изысканном черном костюме обычно спрятаны по меньшей мере восемнадцать разных приспособлений, предназначенных для убийства людей? Какой смысл? Но данный убийца вдруг осознал, что два таких приспособления находятся на концах рук младшего констебля Детрита. Совсем под рукой, если можно так выразиться.
– Я… э… пожалуй, я все-таки позову старшего наставника, – неуверенно произнес убийца.
Моркоу чуть склонился над ним.
– Мы благодарны вам за сотрудничество, – мрачно сообщил он.
Ангва смотрела на пса, пес смотрел на нее.
Наконец она присела. Пес принялся яростно чесать за ухом задней лапой.
Внимательно оглядевшись и еще раз убедившись в том, что их никто не видит, Ангва пролаяла вопрос.
– Можешь не утруждаться, – ответил пес.
– Ты умеешь говорить?
– Ха! Для этого большого ума не требуется, – пожала плечами дворняга. – Как и на то, чтобы понять, кто ты такая.
Ангва запаниковала.
– Как ты догадался?
– По запаху, девушка. Ты так ничему и не научилась? Учуял тебя за милю. И подумал: «Ого, а что одна из них делает в Ночной Страже?»
Ангва сердито погрозила ему пальцем.
– Если кому-нибудь скажешь…
Пес приобрел более обиженный, чем обычно, вид.
– Да меня никто и слушать не станет, – сказал он.
– Почему?
– Потому что все знают, что разговаривать собаки не умеют. Конечно, люди меня слышат, нет проблем, но обычно предпочитают считать, что это они сами пробормотали что-то себе под нос. Разумеется, когда дело приобретет совсем крутой оборот, ко мне прислушаются, но не раньше. – Дворняга печально вздохнула. – Поверь, я знаю, о чем говорю. Я читал книги, по крайней мере жевал их.
Пес снова почесался за ухом.
– Кажется, – сказал он потом, – мы можем помочь друг другу.
– Каким образом?
– Ну, ты можешь добыть мне фунт мяса. Фунт мяса творит с
Ангва нахмурилась.
– Знаешь, – поделилась она, – есть такое слово «шантаж». Люди его очень не любят.
– Люди много чего не любят, – тут же ответил пес. – Взять, к примеру, меня. Я страдаю хронической разумностью. Есть от нее хоть какая-нибудь польза собаке? Я об этом просил? О нет, только не я. Просто занесло меня как-то к факультету высокоэнергетической магии этого вашего Незримого Университета, вижу, о, классное местечко для гнездовища, ну и поселился там, а никто ведь даже не предупредил, что эта проклятая магия сочится там из всех дыр, потом вдруг открываю глаза, голова шипит как доза слабительного, и тут я думаю: ого-го, опять началось, привет, абстрактный концептуализм, мы идем, интеллектуальное развитие… Какая мне от этого польза? Когда такое приключилось со мной в прошлый раз, я спас мир от этих ужасных, как их там, из Подземельных Измерений – и что? Кто-нибудь сказал мне спасибо? Какой хороший песик, дайте ему косточку? Ха-ха.
Он протянул изрядно потрепанную лапу.
– Меня зовут Гаспод. Вообще, я самый обычный пес, но по праздникам люблю спасать мир.
Ангва сдалась и пожала побитую молью лапу.
– Меня зовут Ангва, – сказала она. – Я… Вообще-то, ты и сам знаешь, кто я такая.
– Уже забыл, – ухмыльнулся Гаспод.
Капитан Ваймс внимательно оглядел разоренный двор Гильдии Убийц. В стене одного из помещений, что располагалось на первом этаже, зияла огромная дыра. Все окна рядом были разбиты, под ногами хрустело стекло. Зеркальное стекло. Наемные убийцы славились своей самовлюбленностью, но зеркалам место в комнатах…
Он заметил, что младший констебль Дуббинс поднял с земли пару блоков, привязанных к обгоревшей с одного конца веревке.
Потом увидел среди обломков камня какую-то квадратную карточку.
Волоски на руках капитана Ваймса встали дыбом.
Он почувствовал в воздухе запах злодейства.
Ваймс первым готов был признать, что стражник из него не ахти какой. Вот только его голос затерялся бы в гуле других голосов – очень многие с радостью признали бы сей факт. И виной тому была упрямая несговорчивость Ваймса, которая раздражала высокостоящих, важных особ, а любой человек, раздражающий важных особ, просто не может быть хорошим стражником. Но у капитана развились инстинкты. Нельзя провести всю жизнь на улицах и не выработать хоть какие-то инстинкты. Подобно тому как едва уловимо меняются джунгли, почувствовав приближение охотника, изменилось ощущение города.
Что-то происходило, что-то неправильное, а он никак не мог понять, что именно. Капитан Ваймс наклонился…
– Что все это значит?
Ваймс выпрямился, но оборачиваться не стал.
– Сержант Колон, возвращайтесь в штаб-квартиру вместе с Детритом и Шнобби, – приказал он. – Капрал Моркоу и младший констебль Дуббинс останутся со мной.
– Есть, сэр!
Сержант Колон топнул ногой и браво отдал честь, чтобы еще больше досадить наемным убийцам. Ваймс тоже отдал честь.
И только потом он повернулся.