К полюсу!
Шрифт:
В 1921—1924 годах Отто Юльевич руководил Госиздатом. По его инициативе началась подготовка Большой Советской Энциклопедии, и на протяжении четверти века он был ее главным редактором.
Нет нужды перечислять все ответственные посты, которые занимал Шмидт, — Наркомпрод, Наркомфин, Наркомпрос, ЦСУ, Госиздат... И одновременно научная командировка в Геттинген — тогдашнюю математическую столицу мира. И одновременно Памирская экспедиция Академии наук, где Шмидт руководил отрядом альпинистов.
На Памире экспедиция прошла и нанесла на карты огромный семидесятикилометровый ледник Федченко — самый крупный в мире горный ледник. Тогда же была открыта высочайшая вершина нашей страны —
А в Геттингене — Шмидт приехал туда всего на два месяца — он, словно мимоходом, сделал крупное математическое открытие.
Академик П. С. Александров писал позднее: «Теорема теории групп, известная под именем теоремы Шмидта, представляет собой одну из основных теорем современной алгебры. Это теорема такого ранга и значения, которые в каждой области математики насчитываются единицами... Я помню заседание Геттингенского математического общества, на котором О. Ю. Шмидт излагал свою теорему... Я помню впечатление, которое произвел этот доклад не только по содержанию, но и по языку, по всей своей внешней форме... Выступление О. Ю. Шмидта в Геттингене имело большой и широкий успех. Посудите сами, приехал из Советского Союза крупный общественно-политический деятель, делает блестящее математическое открытие и столь же блестяще излагает его. Естественно, успех О. Ю. Шмидта стал своего рода сенсацией».
Кажется, все он делал шутя. Когда ему было уже за пятьдесят, он неожиданно увлекся космогоническими проблемами. И вновь фундаментальное достижение — одна из самых значительных его научных работ: теория происхождения Земли и планет Солнечной системы, теория Шмидта.
Может быть, он не сделал в науке всего, что мог бы сделать. Может быть... Но возможна и другая точка зрения. Один из учеников Шмидта писал: «Иные с сожалением и даже с некоторым осуждением говорили: «Как много мог бы сделать Отто Юльевич для математики, если бы он целиком себя отдал ей!», то есть, хочу я добавить, если б он перестал быть Отто Юльевичем Шмидтом».
Плавание на «Седове» к берегам Земли Франца-Иосифа на долгие годы «обручило» Шмидта с Арктикой. Потом был поход «Сибирякова», потом — в 1934 году — челюскинская эпопея. Внимание всего мира было тогда приковано к лагерю на дрейфующем льду — лагерю Шмидта.
Позднее Отто Юльевич вспоминал: «Фашисты Германии писали, что вот, мол, челюскинцы все погибнут, да так большевикам и надо. Они говорили, что, если бы были там их фашистские вожди, они знали бы, что нужно делать. Во что бы то ни стало сильные должны были бы выбраться на землю, не считаясь, что по дороге много погибнет. Они говорили, что хоть там руководитель с немецкой фамилией, но, очевидно, с большевистским духом, а если бы он был немцем, то он назвал бы себя фюрером, сжег бы радиостанцию и скомандовал: «На берег!» Он бросил бы женщин, детей, стариков, а сам ушел бы... Мы так сделать не могли».
В лагере на дрейфующем льду они выпускали мужественную и веселую газету «Не сдадимся!». Рисунок Федора Решетникова — льдина, палатки, фигурки людей к Шмидт, его большая, знаменитая на всю Арктику борода. Подпись под рисунком: «В Ледовитом океане, без руля и без ветрил, Отто плавает в тумане, бородою всех прикрыл».
Весь мир был уверен в их неминуемой гибели. А они в ледовом лагере слушали при свете коптилки лекции Шмидта о полетах на Луну, о поэзии Гейне, об истории Южной Америки и, конечно, об Арктике. За два месяца вынужденного дрейфа Отто Юльевич прочитал 44 лекции!
Пожалуй, именно там — на льдине в Чукотском море — зародилась у советских полярников мечта — организовать дрейфующую станцию
С 1935 года началась подготовка полюсной экспедиции. «Прежде всего, — писал Шмидт, — нужно было решить, каким образом добраться до полюса». В газетах даже провели по этому поводу своеобразную дискуссию, в которой участвовали и советские и зарубежные специалисты.
Предлагалось, например, используя ледокол, пробиться до 83—84-го градуса северной широты, а оттуда направить к вершине планеты санный отряд. Самолеты, базируясь на ледоколе, должны были сбрасывать отряду продовольствие, а затем совершить посадку на подготовленный отрядом аэродром, чтобы завезти все необходимое оборудование для организации станции.
Предлагалось просто сбросить на парашютах и оборудование, и участников экспедиция. Летчик А. Чапаев — сын В. И. Чапаева — предлагал использовать для высадки экспедиции вертолеты (тогда их называли «автожиры» и только начинали создавать) — их следовало подвесить под крыльями тяжелых самолетов и доставить к полюсу.
В развернувшейся дискуссии большинство полярных исследователей высказалось все же за использование дирижабля. Посадка самолета на дрейфующие льды считалась очень опасной, едва ли возможной. Впрочем, «приледнение» дирижабля тоже было совсем не простой проблемой.
Проект полюсной экспедиции Шмидт поручил разработать Герою Советского Союза Михаилу Васильевичу Водопьянову. Результат был совершенно неожиданным — вместо докладной записки на нескольких листах Водопьянов положил на стол Шмидта объемистую рукопись «фантастической» повести. И вторая неожиданность — ее опубликовали.
Вот она — «Мечта пилота», издательство «Молодая гвардия», 1936 год. Водопьянов, как значится в конце книги, написал ее в ноябре — декабре 1935 года.
Многое кажется в ней наивным. Многое оказалось просто неверным, и на современных картах вы не найдете, например, «Землю дрейфов», открытую героем повести летчиком Бесфамильным у 87-й параллели.
Но Водопьянов совсем не считал свою книгу «фантастической». «Я уверен, — писал он, — что даже такая грандиозная задача, как освоение Северного полюса, станет в самое ближайшее время неотложным делом (!) для Советского Союза». Учитывая опыт посадок на дрейфующие льды, накопленный советскими летчиками, Водопьянов отдавал предпочтение самолетам. Учитывая самые последние экспериментальные разработки, он словно бы невзначай изложил в своей художественной повести множество новаторских технических идей. Некоторые из них намного опередили время: дозаправка самолета горючим в воздухе, использование тяжелой машины в качестве носителя для более легкого самолета-разведчика. Но многие идеи были осуществлены сразу: система разогрева моторов, тормозной парашют, используемый при посадке самолета... — всего не перечислить.
И главное, Водопьянов предложил конкретный план полюсной экспедиции, который с незначительными изменениями и был впоследствии осуществлен.
Ошибся Михаил Васильевич лишь в одном — в предполагаемых сроках осуществления полюсной экспедиции. По книге она должна была состояться в 1939 году. Но — как часто дела нашей страны опережали самые «фантастические» планы! — 21 мая 1937 (!) года летчик М. В. Водопьянов посадил тяжелый четырехмоторный самолет «СССР Н-170» у точки пересечения меридианов! Символичное совпадение: вечером этого дня в Москве на сцене Реалистического театра состоялась премьера пьесы драматурга М. В. Водопьянова «Мечта». Фантастика к этому времени уже становилась реальностью.