К постановке проблем теории исторического материализма
Шрифт:
В русской литературе эта «психологизация» марксизма была очень последовательно проведена в сочинениях А. А. Богданова. По Богданову, даже техника – это не вещи, а уменье людей работать при помощи определенных орудий труда, их, так сказать, психологический тренажСовершенно очевидно, что такой психологизированный марксизм есть явное отклонение от подчеркиваемого con amore Марксом материализма в социологии.
Но как все же трактовать материальность производственных отношений?
Мне кажется, что точного ответа на этот вопрос в марксистской литературе не давалось, и отчасти поэтому «психологические» конструкции, которым нельзя отказать в известного рода цельности и продуманности, оказывают влияние на марксистские умы. [6]
6
При
Как же решить эту задачу? Противник выставляет ряд дельных аргументов. Самым важным аргументом является то соображение, что понятие отношения между людьми предполагает их психическое взаимодействие. Таким образом, трудовая связь есть связь психически трудовая. Так как не подлежит никакому сомнению, что процесс создания, а равно и поддерживания этих отношений является процессом психическим, который складывается из психических актов, объективирующихся в общественном масштабе, то тем самым установлен общественно-психический характер «базиса».
Я утверждаю, что против этой аргументации в нашей среде не было выставлено контраргументации. Поэтому мной предлагается новое, материалистическое решение задачи, идущее по линиям марксовых решений. Это решение таково. – Под производственными отношениями я разумею трудовую координацию людей (рассматриваемых как «живые машины») в пространстве и времени. Система этих отношений настолько же «психична», как система планет вместе со своим солнцем. Определенность места в каждую хронологическую точку – вот что делает систему системой. С этой точки зрения всякая психичность базиса исчезает. А то обстоятельство, что опосредствующим моментом являются психические элементы, нисколько не разрушает и не нарушает стройности нашей аргументации: опосредствующим моментом служит в процессе совокупного воспроизводства общественной жизни и любая из надстроек. Предлагаемое решение я считаю единственно верным и единственно материалистическим. Без него, кроме того, нельзя дать ответа Адлерам и K°.
5. Надстройка и идеология. Структура надстроек. Анализ этих общественных явлений в их статическом разрезе [7] был крайне недостаточным. Отсюда происходил целый ряд недоразумений, ошибок, а также теоретических тупиков и ложных «кажущихся» объяснений. Например: исследователи натыкались на научную лабораторию, с ее орудиями труда, своеобразными трудовыми отношениями и т. д. Отсюда вывод: лабораторный (rsp., всякий научный) труд относится к производству. Развивая дальше это положение, приходили к тому, что всякий общественно полезный труд есть производительный труд. В результате все тонуло в этом «производстве», и марксистская теория превращалась в нелепое объяснение части целым, не более. Или не знали, куда девать в архитектурной схеме Маркса такие явления, как научная ассоциация, бюрократический аппарат, философское общество, астрономическая обсерватория.
7
Для «понятливых» критиков, могущих поднять шум, анализ типичных черт структуры и есть статический «разрез». Это, конечно, не снимает обязанности анализировать данную структуру и с точки зрения ее движения, т. е. в динамике.
Поэтому я предложил в своей книге прежде всего отделить понятие идеологии и надстройки, взяв надстройку как понятие более широкое и общее. Идеология – система мыслей, чувств, образов, норм и т. д. Надстройка включает в себя и многое другое. А именно, в надстройках мы должны отличать три главные сферы:
1) Техника данной надстройки, «орудия труда» (лабораторные инструменты в науке; дома, пушки, счеты, диаграммы etc. в госаппарате; кисти, музыкальные инструменты и т. д. в искусстве и пр.).
2) Отношения между людьми (научное общество, бюрократическая организация, людские отношения в художественной мастерской, координация людей в оркестре).
3) Системы идей, образов, норм, чувств и т. д. (идеология). Я пытался далее провести этот анализ еще дальше, т. е. пытался наметить вехи еще большего дробления и дифференциации (на примере музыки и др.). Тем самым отпадает целый ряд трудностей, которые были раньше, и историко-материалистический метод становится точнее и острее.
6. Зависимость надстроек от базиса. Вышеописанная точка зрения намечает гораздо более конкретную постановку вопроса о зависимости надстроек от базиса и через него от производительных сил. Основной недостаток, если так можно выразиться, сплошной постановки вопроса состоял и состоит в неопределенности понятия «зависит»
7. Надстройки как сферы отдифференцированного труда.
Я ставил своей задачей также анализировать надстройки с точки зрения труда. Маркс недаром говорил об «интеллектуальном производстве» и «идеологических сословиях» (ideologische Stande). Не буду говорить здесь о практическом значении этих вопросов специально для нашего времени и специально для нашей партии. Ограничусь чисто теоретической мотивировкой такого «аспекта».
Во-первых. Такая точка зрения прекрасно освещает вопрос о соотношении материального производства с производствами «интеллектуальными» и наглядно демонстрирует всю нелепость «сплошной» постановки вопроса и в этой области (все «полезное» – производство); в частности, при таком решении вопроса ясно, что интеллектуальный труд постоянно как бы вытекает и затем обособляется от материального производства; казуистические хитроумные вопросы относительно категорий, лежащих на самой границе этих областей, методологически отпадают совершенно так же, как якобы «ужасные» вопросы о промежуточных социальных группировках и других текучих величинах.
Во-вторых. Такая постановка вопроса позволяет объяснить необходимость как появления тех или иных видов надстроечного труда, так и своеобразную диспозицию различных отраслей этого труда, т. е. относительные размеры их в данном обществе (такие вопросы, как, напр., вопросы пропорции между материальным и нематериальным трудом; о пропорции между различными видами «духовного» труда и т. п., мне кажется, ранее не ставились вообще; между тем это необходимо для объяснения целого ряда существеннейших явлений; ср., напр., практическую ценность для нас вопроса о материальном производстве и административнобюрократическом аппарате).
8. «Способ представления» и формирующие принципы общественной жизни. Я считал своей теоретической обязанностью поставить на первый план забытое всеми положение Маркса о «способе представления» («Vorstellungsweise»). Не подлежит никакому сомнению, что это понятие было у Маркса понятием, соотносительным со «способом производства». Другими словами, определенному способу производства соответствует, определяясь им, и адекватный способ представления. Маркс не разработал вопроса о способе представления так же логически ясно и точно, как вопрос о способе производства. Но из его отдельных замечаний (напр., о том, что нужно разработать вопрос об «интеллектуальных сословиях» и т. д. и т. п.) совершенно ясно вытекает, как он смотрел на постановку этих проблем. Этим решается вопрос о едином основном «стиле» общественной жизни снизу доверху и об исторически относительном характере всяких и всех идеологий, взятых не с точки зрения отдельных их положений (которые могут быть вечны), а с точки зрения типов связи между ними, тех особых принципов координации, которые и составляют конститутивный признак понятия о «способе представления».
9. Физиология человека и законы общественного развития. Бесконечные споры о соотношении между законами биологии и социологии и т. д. я пытался поставить на совершенно иную почву. А именно, физиологические особенности людских групп, а равно и соответствующие им особенности психологические я рассматриваю как квалификацию определенных рабочих сил общества (психофизиологические особенности крючника, музыканта, организатора производства, купца, шпиона, шофера, офицера и т. д.). При таком решении проблемы не получается того нелепого удвоения «законов», которое встречается на каждом шагу даже в лучших марксистских работах (с одной стороны законы биологии, физиологии и т. д., с другой – законы общественного развития). На самом деле одно есть «инобытие» другого. Одно и то же явление рассматривается с разных точек зрения. Психофизиологическая структура крючника и квалификация его рабочей силы – не две разные величины, а два разных способа рассматривать одну и ту же величину. Особенно ясно вскрывается это при изучении тейлоризма, психотехники и т. д.