К разговору о Трое
Шрифт:
– Здравствуйте, товарищ Клоний!
– браво выкрикнул Оник, заставив инструктора по боевой подготовке трусливо отпрянуть.
– Кто это?
– с испугом прошептал знаменитый воин.
– Онезимос, ваш недавний новобранец, которого Менелай забрал к себе денщики.
– А, помню. Ты как здесь оказался и где это мы вообще?
– Не могу знать! Очнулся я перед мрачным водоемом, побрел сюда, но здесь какие-то собаки лают. Последнее, что помню четко: удар по голове от Гектора.
– А я помню, что у меня под лопаткой во время атаки вдруг кольнуло, и я вырубился. Все ясно: мы в подземном царстве Аида. Собаки, что лают - это, конечно,
Из тумана показалась печально бредущая фигура бедолаги Маврадаки, который за несколько дней занятий с Клонием успел обзавестись хромотой и легким нервным тиком.
– Ты зачем меня убил, сволочь!
– вскричал Клоний, и попытался было ударить Маврадаки в лицо. Кулак предательски прошел через физиономию, не нанеся ей ни малейшего вреда.
– Вы что еще не поняли, где мы? Мы же теперь бесплотные тени, - безучастно произнес Маврадаки.
– А вас я не убивал. Вы что забыли, что сами погнали нас перед собой, так как командир всегда должен контролировать атаку сзади? По-моему, это вас кто-то из предыдущего призыва ткнул, но какая теперь разница. Нужно искать Харона, а я денег на проезд не взял. Не одолжите? А вон и какая-то лодка виднеется.
Впереди действительно стоял утлый челн, на котором возвышался мрачный и грязный старик с обросшим лицом. Глаза его сурово глядели из-под кустистых бровей. Потрепанный плащ прохудился и явно требовал починки. Это был знаменитый Харон, перевозящий умерших на другую сторону Стикса исключительно за деньги. Компания приостановилась и начала совещаться.
– Я тоже с собой денег не брал, - сказал Оник.
– Жалованье еще не выдавали, да и не подумал как-то.
– Эх, вояки, - презрительно хмыкнул Клоний.
– Кто же в наше время в бой без денег отправляется. Бессмертными себя возомнили, что ли? У меня-то монета как раз есть, а вас, думаю, Харон на паром не пустит. Так и будете на этом берегу тенями шататься - вновь прибывших пугать. Я бы вам, нищебродам, дал, но у меня только для себя. Я раньше всегда с запасом брал, но после того как меня раз в бою контузило, санитары Махаоны у меня подчистую все сперли. Божились, что это троянцы раньше успели, но что я их натуру не знаю. Вот с тех пор у меня с собой только одна монета, - при этом Клоний ловко щелкнул языком и извлек проездной из-за щеки.
– Я одного не пойму, - сказал Оник.
– Должны же быть какие-то программы для малоимущих. Помер бедный человек, без родственников, в чем он виноват? Ну, провези ты нас сейчас бесплатно - мы потом в Аиде отработаем.
– А ты проживи жизнь так, чтобы не помирать малоимущим, - рассудительно сказал Клоний.
– Почему я, солидный человек, должен на этом свете быть приравнен ко всякому сброду?
– А если бы, к примеру, вы забыли монету положить?
– спросил Маврадаки.
– Опять ты, Маврадаки, со своими родосскими подначками.
– Нет, я серьезно. Если человек внезапно умер где-нибудь на чужбине и некому ему монету в рот или в другую какую-то щель вложить?
– Если тебя закопали как собаку, не запихнув никуда монету, то сам виноват. Значит, не заработал никакого авторитета. Знаешь, как говорил кентавр Суворый? В здоровом теле всегда найдется место для здоровой монеты!
– А как быть с моими ровесниками,
– Многие из них младенцами были. Даже не вспомню, закапывали ли их вообще, но деньги на них точно никто не тратил.
– А это ты у своего вонючего Менелая спрашивай. Эта гнида сам мне хвастался, что привязанный за ниточку золотой в желудке хранит. Нитка у него в щеку вшита, чтобы он эту монету случайно не удалил. Останется только потянуть. Я что ли твоих детишек сбрасывал? Я хоть и жесткий наставник, и много пацанов молодых во время моих тренировок не выдержали напряжения, но на детей руку трезвым никогда не поднимал. Ладно, пустой разговор. Идем к Харону, на месте все и выясним.
– Здравы будьте, уважаемый Харон, - подойдя к лодке, поздоровался Клоний.
– Мы к вам насчет переправы.
– Здоровее не бывают, - угрюмо буркнул старик - Какое может быть здоровье, когда всю жизнь только и гребешь, как раб на галерах. Вас только трое? Ждем еще двоих, чтобы лодка полная набралась. Передавайте пока за проезд.
– Тут у нас небольшая заминка, - произнес Клоний.
– Лично у меня деньги есть, но ребята не ожидали, что так дело обернется, и вот. Может, можно как-то решить вопрос?
– Как вы меня все зае...ли, - устало сказал Харон.
– Каждую поездку одно и то же. Вы хоть справки с кладбища о том, что захоронены, принесли?
– Как это?
– растерялся Клоний.
– Нас же убили до похорон.
– Шучу. Справок не нужно. Там разберутся. Но если нет денег - гуляйте пока по берегу, ждите знакомых, одалживайте, побирайтесь. Мне без разницы. Я свою таксу не меняю. Хотите - ищите сказочного Харона, который станет возить вас бесплатно.
– Где же нам его искать?
– спросил Маврадаки.
– Вы же здесь монополист.
– То-то. Я здесь столько веков убиваюсь, чтобы на халяву всяких болванов возить? Ладно, постойте пока тут, может, какая-то добрая душа еще за вас заплатит. А ты, предусмотрительный, гони монету.
Возникло неловкое молчание. Первым решился прервать его Онезимос.
– Скажите, пожалуйста, многоуважаемый Харон, вам самому не кажется, что нынешняя система перевозок по Стиксу несколько устарела. В конце концов, сейчас не времена безграмотных Каинов и Авелей. Пора это все уже как-то модернизировать.
– Чего?
– Насчет этой платы за проезд. Какой смысл в том, что безденежные тени веками прозябают в тумане? Не выгоднее было бы с экономической точки зрения перевозить их бесплатно, а уже на месте использовать как рабочую силу, отбивая тем самым все расходы?
– Мне это неинтересно. Как установлено богами, так и вожу. Ты, я смотрю, очень умный. Чего же ты таким бедным сдох?
– Я не бедным сдох, а на поле брани пал, - с достоинством ответил Оник.
– Просто кассир сказал, что жалованье потом выдаст, чтобы слишком большую очередь перед боем не формировать и людей не утомлять.
– Много вас таких. Целый день сегодня отгоняю. Мне эта ваша десятилетняя война уже поперек горла стоит. Раньше как? В день от силы пару-тройку ходок делал. В деньгах, конечно, терял, но ведь и на личную жизнь время оставалось. А сейчас? Мотаюсь последние девять лет туда-сюда без продыху, как вечный двигатель. А ведь я уже немолодой. А до пенсии еще вечность. Но что поделаешь. Сам Аид в этой вашей войне финансово заинтересован, но это между нами.