К себе без оглядки

Вуд Алёна

— Да, с морем же получилось.

— С морем легче. Оно умеет останавливать. В остальном учись сама. Мир принадлежит тем, кто его видит и слышит.

Целует нас в щеки, треплет за ухо собаку. Уходя, оставляет за собой шлейф ее любимых духов «Красная Москва». Не изменяет своему вкусу много лет. Спать совсем не хочется, но у ночи свои правила, приходится подчиняться. Вспоминаю слова бабушки. В тишине хорошо слышно тишину. Вслушиваюсь.

Бывает, что мы давно уже знаем

ответ, но не знаем, что с ним делать

У

нее красивое лицо, особенно глаза, большие и светлые, но слишком печальные, чего-то очень важного не хватает в этом глубоком и умном взгляде. Обычно такой взгляд у женщин, растерявших себя в пути, заблудившихся, нелюбимых и не любящих. На правой руке обручальное кольцо, яркое кружевное платье подчеркивает цвет ее глаз, волосы соломенного цвета придают ее внешности мягкость и женское очарование. Она все еще борется. Но плывет против течения, теряя много сил в пути. Нет, ее не держат в браке дети, ее держит в браке страх перемен. Когда-то она старательно создала жизнь, о которой мечтала. У нее был идеально подходящий ей муж, так сказали все гороскопы. Казалось бы, что вот оно счастье, такое желанное. Но она забыла о главном, о чувствах. Доверила свою судьбу звездам. Но чувства так и не пришли. Не важно на сколько идеален рядом с тобой человек, не важно на сколько вы совместимы по гороскопам, важно то, что ты чувствуешь, находясь рядом с ним. Иногда самый неидеальный, самый на первый взгляд не подходящий тебе человек, делает тебя счастливым. Мы рисуем в голове красивые картинки, мы складываем наши судьбы, полагаясь на цифры и звезды, слушая не сердце. А разочаровавшись, не находим в себе сил что-то изменить. Нет, не в близком человеке, а в себе и своей жизни.

В погоне за новым счастьем, встречает не тех, не там и не для того. Муж, который уже давно все понимает, терпит. Потому что тоже боится что-то изменить. Лучше закрыть глаза, не знать всей правды, чем встретиться лицом к лицу с реальностью. Да, правда может ударить, но в ней много исцеления, хватило бы сил.

Она заблудилась и теперь ищет ответ в этой серой прохладной комнате, заглядывая мне в глаза. Я уверена в том, что тот, кто задал вопрос, уже наполовину знает ответ. На столе вижу картинку с парящей над водой чайкой. Это именно то, что нужно. На обратной стороне пишу: «Найди в себе силы стать свободной. Не бойся». Читает, улыбается. Бывает, что мы давно уже знаем ответ, но не знаем, что с ним делать. Сейчас она знает.

Снова сон. Лучше проснуться. Темно. В комнату пробивается лунный свет, мягкий, таинственный. Подхожу к окну. Вот бы сосчитать все звезды на небе. Интересно, ночи хватит? Наверно, не успею. Когда закончатся эти сны? Бабушка говорит, что так Бог со мной разговаривает. А, может, я просто схожу с ума. Лучше первый вариант. Детям снятся сны о путешествиях, сказочных героях и самых разных приключениях. Мне же о чужой боли. «Бог, зачем ты делишься со мной тем, что меня пугает?» В ответ слышу тишину. Сопит собака, тихо дышит сестра во сне. Звезды на небе безмолвны и от этого еще более прекрасны. Сколько тайн они хранят в себе. Вдруг та, самая яркая звезда, это еще одно Солнце, а значит рядом с ней должна быть еще одна Земля. А значит и еще одна жизнь. И кто- то, как и я сейчас, не спит и смотрит в ту же звездную бесконечность, задавая свои, не менее важные вопросы. Глаза закрываются, заставляя меня лечь на кровать. Бог, подари мне самый обыкновенный сон. Пожалуйста.

Есть холод,

от которого

замерзает душа

Перемены были заметны сразу после моего приезда с моря. Казалось бы, всего несколько недель прошло, но в их движениях, интонациях и словах чувствовалось небывалое отчуждение. Рядом с ними за завтраком стало холодно. Это был другой холод, от него замерзала душа.

Они сидели, думая каждый о своем, мои мама и папа. Такие родные, вдруг ставшие совсем далекими друг от друга. Сестра, как будто, не замечала перемен, которые я чувствовала каждой клеточкой своего сердца. Наверно, они были виднее мне, так как меня какое-то время не было рядом.

— Что случилось? — Не выдержав, я осмелилась спросить. Сама сильно удивилась своему поступку. Голос звучал твердо, без привычной ему неуверенности.

На момент в кухне повисла тишина. Все как по команде перестали есть. Папа с мамой переглянулись между собой, будто мысленно решали, кому дать право говорить. Конечно, начал папа.

— Мы разводимся.

— Что это значит? — Я прекрасно слышала, что сказал папа, но отказывалась пониматься смысл сказанного. Ведь этого не может быть.

— Мы будем жить отдельно. Вы с мамой, я пока поживу в летнем домике нашего сада. До морозов точно.

— А дальше? — Нет, сейчас меня меньше всего интересует, что будет дальше. Меня интересует, что будет со мной сейчас, когда рядом не станет папы.

— А дальше увидим, будем разменивать квартиру. Это займет какое-то время.

— А как же мы?

— Мы остаемся вашими родителями. Это главное. Остальное не должно вас беспокоить.

— Но тебя не будет рядом.

— Буду, но не так часто, как вы привыкли.

Мама по-прежнему хранила молчание. Я знала, что этот день когда-нибудь наступит. Много раз представляла его мысленно и сильно боялась пережить его наяву. И вот он случился в тот момент, когда я меньше всего к этому была готова.

— Почему нас никто не спросил? Разве только вам решать, как нам всем жить, ведь кроме вас есть еще и я с сестрой.

Слезы мешают говорить. Они текут по моим щекам, скатываются по шее. Выбегаю из кухни. Нечем дышать, делаю один вдох, другой, но ком в груди не оставил места для воздуха. Ложусь на кровать, накрываюсь подушкой. Это первый раз, когда мне все равно, что они подумают. Мне больно.

Через минут десять в комнату приходит папа. Садится на край кровати, гладит меня по спине.

— Аленочка, это не только для нас, это и для вас. Понимаешь? Мы давно не слышим друг друга. У нас перестало получаться. Так будет лучше для всех, жить без криков, пусть и порознь, гораздо лучше.

— Я не хочу тебя терять…

— Глупенькая, ты не сможешь, даже, если очень захочешь. Ну, успокаивайся. Будь умницей.

— Вы больше не любите друг друга?

— Не знаю.

— А бабушка говорит, что любите. Я верю бабушке.

— Это испытание для каждого из нас. Я чувствую себя виноватым, что не получилось сохранить чего-то очень важного с мамой.

— Семью?

— Нет, больше. Близость.

— Бабушка знает?

— Да.

— То есть знали все, кроме меня?

— Мы знали, что тебе будет всех тяжелее.

— А если бы я не спросила?

— Сказали бы. Смелости не хватало сделать больно тебе.

— Зачем тогда разводитесь и делаете больно?

— Больнее будет, если оставим все как есть. Всем.