К северу от Чернобыля
Шрифт:
Он продолжал открывать контейнеры.
Две «кристальных колючки», повышают стойкость к радиации. — Он достал из четвертого контейнера полыхнувшую всеми цветами радуги гроздь. — «Кристалл», восхищенно сказал он. — Артефакт первой группы, пятитысячник. Тоже повышает стойкость к радиации, но уменьшает выносливость, — он вертел «кристалл» в руках и не сводил с него восторженного взгляда.
Дальше давай, поторопил я.
Дальше тоже все просто, два «драгоценных камня», повышают защиту от пуль, но снижают сопротивление радиации. И «слизняк», уменьшает кровотечение при открытых ранах. Хорошая коллекция, одобрительно
Я расстегнул кармашек на поясе и показал ему свой шарик.
О, «вспышка»! Я бы тоже сразу на себя надел, если бы нашел. Увеличивает выносливость, чуть ли не в два раза.
Я вспомнил, что метров пятьдесят пробежал с Гердой почти на равных. Значит это не жизнь на свежем воздухе, а артефакт помог мне, подумал я, засовывая артефакт обратно в кармашек.
Ну, ничего вас в «Долге» учат. Кое-что знаешь. А на этого плюнь. Говна везде больше, чем людей. Ну, что как ты? Дойдешь?
Да, конечно, дойду. Меня Пуля зовут, сказал «долговец». — Тут немножко по Свалке, через зону радиоактивности, а там уже и наша застава.
Что ты тут говоришь, с радиоактивностью борется?
«Кристальная колючка» и «кристалл», ответил Пуля и тяжело вздохнул.
Ну, значит, так тому и быть, сказал я и кинул ему на колени контейнер с «кристаллом».
Я не возьму, заверещал «долговец».
Ты живой останься. Это тебе поможет и с полковником поладить. Ну ладно, бывай, сказал я ему.
Встав резко с места, я скользнул за ближайший валун и растворился в зарослях. Метров через двадцать меня под левое колено толкнула лобастая башка. Мы еще слышали голос Пули, который обещал, что он не забудет, что он рассчитается, что «Долг» всегда платит долги, а мы уже перешли на легкий стремительный бег, и минуты через три я понял, что бегу почти на равных. Герда поглядывала на меня с уважением, но темп не сбавляла. Двадцать минут спустя мы выскочили на дорогу, откуда до нашего временного лагеря и мяса было не далеко. Воспитала из меня жизнь крепкого хозяйственника, порадовался я. Вот и пригодились мне все трофейные рюкзачки. Когда я закончил расфасовывать по ним мясо, копченое отдельно, жареное отдельно, я с удивлением оглядел плоды своего собственного труда. Шестнадцать полных рюкзаков.
Ну что, сказал я стае, будем грузовыми собаками. И начал их навьючивать. Все взрослые взяли по два мешка, один я. Оставшиеся прикопал в земле, и засыпал угольками от костра.
А теперь, охотнички, идем домой!
Через два часа без особых приключений мы оказались у родничка. Спрятав мясо в багажник машины, я вместе со своими собачками напился и развел костер. Плакса подбежал ко мне и ткнулся башкой в бок.
Если ты побегать, сказал я ему, то я сегодня уже набегался. Могу спеть колыбельную песню, предложил я ему.
Все три собачьи головы одновременно обернулись ко мне.
— Я вообще-то пошутил, пытался отбояриться я. — У меня и слуха-то нет и голос плохой.
Но собачки не отводили от меня взгляда.
— Ну ладно, вы сами этого хотели, сказал я и вполголоса запел «Под небом голубым». Плакса залез ко мне на колени и затих. В течение получаса я исполнил свои любимые «Там, вдали за рекой», «Электрический пес», «Группа крови» и кое-что из старых британцев. К концу моего выступления Акелла лежал у меня с правого бока, а Герда с левого. Чувствовалось,
Все, отрубил я, концерт по заявкам окончен. Всем спать. Немедленно спать!
Я не знаю как мои собачки, но я уснул раньше, чем закрыл глаза.
Не удачный у меня получается отдых, подумал я, смахивая струйку воды с лица. Какого черта, в трех метрах отличный шалашик, нет, уснули на свежем воздухе.
Предатели, сказал я мордам, двум из шалаша и одной из машины. Я встал на четвереньки и встряхнулся, разбрызгивая воду. Я сел в машину и посмотрел на мобильник. Ну, естественно, 6-04.
Вы что сговорились все не давать мне спать, обратился я к небу. Дождь мгновенно перестал. Все принялись за завтрак. Съев полрюкзачка жареного мяса, мы начали планировать сегодняшний день.
На юге ничего интересного, сообщил я стае. — Мост и дорога на кордон. На западе мы были вчера. На востоке охрана зоны, я оттуда приехал. Спал только, двое суток был в пути. Значит, или детально изучаем ближнее здание, рядом с мостом, или идем на север. Узнаем, что у нас там.
Плакса радостно заскакал.
Ну ладно, сказал я, раз выбрали идти на север, то начинаем готовиться.
Я завернул в пакет остатки мяса из начатого утром рюкзака, бросил туда пять аптечек, считая, что запас карман не тянет, и приступил к выбору оружия. Собственно говоря, особо выбирать было не из чего. У меня было всего три хороших ствола, стандартный армейский «Абакан», «Гадюка» и добытая вчера снайперская винтовка. Пистолеты я оружием считать не мог. Весь мой не богатый жизненный опыт утверждал меня в мысли, что топор значительно надежнее пистолета. Расстаться со снайперкой я не мог, поэтому уверенно повесил ее за спину. Жалко, что к ней было всего сорок патронов. В условиях ближнего боя при выходе из кустов снайперка превращается просто в длинную палку, поэтому в руки я взял «Гадюку», трещотку легкую, слизанную нашими умельцами с израильского «УЗИ».
Ну что стая, обратился я ко всем, по просьбе Плаксы идем на север.
Через полчаса, когда мы вышли к дороге, я задумался, кто кого обкрадывает: военные собак или собаки военных? Мы шли профессиональным боевым уступом, впереди дозорная группа — Акелла, в центре основные силы — мы с Плаксой, и арьергард в виде Герды — замыкал наши порядки. Выйдя на холм, я уже привычно встал на четвереньки и проложил бинокль к глазам. Слева от дороги находилась большая группа строений, а справа обычная заправка: три цистерны на бетонных постаментах, забор вокруг них и двухэтажное административное здание. На крыльце здания сидело нечто. Либо мужик в меховой жилетке, либо здесь водятся обезьяны. Я раскрыл рот, чтобы позвать Акеллу, но он уже ткнулся носом мне в ухо. Крепко держа в руке бинокль, я убрал голову и сказал ему:
Смотри!
Глянув в бинокль, Акелла зарычал. Шерсть на всех трех собаках встала дыбом. Герда метнулась к Плаксе.
Спокойно! — сказал я. — Понятно, плохой дядя.
Я вытащил из-за спины снайперку. Конечно, восьмикратный прицел в полтора раза слабее двенадцатикратного бинокля, но башку этого существа я уверенно держал в перекрестии. Плотнее прижав приклад к плечу, я нажал на курок. После вчерашней стрельбы из автомата одиночный выстрел не произвел на собачек никакого впечатления. Никто даже ухом не шевельнул.