К строевой - годен!
Шрифт:
Судя по словам Федорова, данный лозунг – только лозунг.
Сержант проводил его в какой-то барак, неподалеку от ровного ряда гаражей, в некоторых из них Фрол видел мужиков, возившихся со своими машинами. Были и иномарки, и наши.
Барак оказался овощехранилищем. Спустились в добротный подвал. Несмотря на огромный вентилятор, продувающий помещение, чувствовался стойкий запах гнили.
Проходя между контейнерами со свеклой, картошкой, морковкой, Фрол дивился количеству хранящейся здесь
Лавировать между контейнерами долго не пришлось. Зайдя за очередной, сержант остановился. На ведре перед кучей гнилой моркови сидел солдатик и курил.
Повернувшись на шум, он заулыбался. Тонкие губы натянулись, демонстрируя отсутствие третьего верхнего зуба слева.
– Витек, ты чего так долго, в натуре. Оборзел вконец.
Сержант промолчал. По ситуации выходило, что солдат на ведре главнее.
– Эй ты, чмо, давай дерьмо в сторону, нормальное в контейнер.
Фрол как-то не сразу понял, что это к нему обращаются.
– Чего ты замер, мелкий? Бери ведро, начинай. Витек, сигарета есть?
– Есть.
– Пошли покурим. А ты давай, не разгибаясь. Служба началась, понял?! – Солдат поднялся, он оказался высоким, выше, чем хотелось бы Фролу, и склонился над ним с наглой ухмылочкой на конопатом рыльце.
– Понял, – промямлил Фрол.
Куча с непонятно по каким причинам прогнившей морковью, ведь подвал вроде сухой, не давила на мораль размерами.
«Можно и потянуть, а то найдут еще занятие», – Фрол еще не знал, что сейчас ему на ум пришла первая истинно солдатская мысль.
Авторитет вернулся довольный, во всяком случае, он улыбался, когда смотрел на обернувшегося Фрола. В следующее мгновение из-под него ударом ноги вышибли ведро.
– Это мое, запашок. Ты обо мне должен заботиться, а не я о тебе.
Фрол поднялся, огляделся. Ведер больше не было. Пришлось сесть на корточки.
– Ты откуда, сынок?
– Чебоксары.
– Да-а, – авторитет почему-то задумался. – Чувашский рай. Вон за теми контейнерами есть ведро. Тебе надо перебрать кучу до ужина.
Авторитет Фрола не подгонял. Все больше отлучался куда-то, потом приходил, проверял, как идут дела, и уходил снова.
Как-то спросил, за что на губу попал.
– Не на губу, в госпиталь. Думают, что я нарк.
– Очень даже похож. Такие суки, как ты, в карауле стреляют или себе в башку, или в тех, кто окажется поблизости.
– Я ни при чем. Какой-то урод курил марихуану в тамбуре.
– Значит, и сам курил, раз знаешь, как травка пахнет.
Фрол промолчал. Что-то этот фрукт очень агрессивно настроен против наркоманов.
– Почем кроссовки брал? – из гражданки на Валетове остались лишь кроссовки «Найк». Чтоб до военкомата дойти, можно чего и попроще надеть, но у него
Фрол как-то не задумывался над такими мелочами. Посмотрев на обувку, он почесал лоб.
– Долларов восемьдесят.
– Ни хрена себе! Жаль, что у нас с тобой размеры не совпадают. А то б махнулись.
Фрол бросил взгляд на начищенные кирзовые сапоги.
– А я послал командира взвода.
– Ты тоже на губе?
– Тоже! – поморщился солдат. – Шакалы.
– Кто?
– Офицерье! Житья не дают, суки. Молоденький шакаленок завалил в казарму в три ночи. Мол, я духов качаю. Качаю духов, ну и что? Остальные ж спят. В общем, этот урод мне и говорит: «Еще раз – и в дисбат». Ка-азел.
Появился сержант.
– Валетов, пошли.
– Витек, ты чего? Тут еще полно!
– Капитан приказал.
– И что! – заорал авторитет. – Я, по-твоему, сам должен?
– Должен, – набычился сержант.
– Ладно, Витек, но ты не прав.
Фрола увели от нестабильного авторитета. Ввели в камеру, но не в родную.
Глава 4
АЛЕКСЕЙ
Алексей Дмитриевич Простаков отлепил лоб от окна плавно бегущего вдаль поезда.
Кто бы мог подумать, что по возвращении с охоты его ждет отвратительнейшая новость. Пришла повестка из райвоенкомата. Он не хотел служить. Но и отлынивать от службы в роду у них считалось делом грязным.
Тут еще этот генерал, как уж его там, Серпухов. Придурок, на охоту с гранатами и пулеметом... С головой не дружит. Похоже, на самом деле у него там в черепе осколок.
– Я все устрою.
Посмотрим. Впрочем, на связи заезжего охотника Леха не очень-то и надеялся. Больше на себя рассчитывал.
Генерал еще спрашивал, где он служить хочет.
Призывник тогда пожал могучими плечами и опрокинул одиннадцатую вслед за десятой.
– Ничего-ничего, – махал рукой захмелевший Серпухов. – Найду тебе местечко. Хороший ты охотник, Леха.
Дед Федот приплелся на проводы, старый хрыч. Нагадал на тетеревиных мослах, что он вернется обратно обязательно.
Потом стал петь на северный манер, как мучает парня тоска в далекой армии, будто армия страна какая. Тоска, соответственно, по девушке. И девушку, ждущую любимого, тоже мучает та же тоска. В общем, он достал, но все дослушали.
Даша, девушка его, сидела румяная, глаза в пол. Еще бы, она наконец дозрела, и Леха через день после охоты сделал самое большое мужское дело в жизни. В его комнатке, на здоровенной кровати, тихим вечерочком. Видать, повестка резвости ему прибавила, а с нее немного гонор сшибла.