К строевой - годен!
Шрифт:
– Решетка, видишь, выдрана, – сержант вертел связку ключей на шнурке.
Фрол посмотрел на сваренные между собой прутья, затем на окошко под потолком.
– Сделаешь раствор, вмуруешь ее на место.
Фрол неуклюже работал мастерком. В своей жизни он ни разу не брал в руки этот инструмент. Как оказалось, для того чтобы размешивать в ведре раствор, нужна была некоторая сила в предплечье.
Приноравливаться пришлось, снося лишения.
Раствор не хотел держаться на мастерке и все время шмякался на пол, а когда он наконец доносил его до нужного места, раздавался следующий шмяк.
– Я есть хочу, – пожаловался Леха по дороге.
– Ничего, сейчас накормим, – голос у офицера был добрый, ласковый.
Только когда за Лехой снова защелкнулся замок, Смирнов позволил себе крякнуть по-мужски. До сего момента он был больше девочкой, нежели мальчиком.
– Скоро принесут пожрать! – резко объявил он. – Потерпи, голубок!
– Ага, – согласился новобранец, забывая про офицера и разглядывая маленького пацанчика, бросившегося заделывать на место выдернутую решетку и обернувшегося на шум.
В камеру вводили животное, от которого несло необузданной природной мощью.
Сглотнув, Фрол слез со стула и стал смотреть то на капитана, то на детину, пытаясь уловить, в каком настроении находится гигант.
Замок камеры щелкнул.
– Привет, – первыми поздоровались два метра и протянули руку. – Я Леха.
– Фрол, – ответил паренек с жиденькими русыми волосиками, подавая запястье. – Извини, рука грязная, в растворе. Какой идиот решетку выдернул? Через это окошко даже я не пролезу.
– Я и не пытался лезть. Меня просто разозлили, – стал оправдываться Леха. Он и сам не ожидал, что будет объясняться перед этим маленьким.
Фрол уловил в голосе неуверенность. Здоровый-то он здоровый, но ко всякому детине можно подход найти. Эти переростки тихие и спокойные, если их не доставать.
– Поможешь?
– Помогу. А что делать?
– Понимаешь, мне даже со стула неудобно. Ты здоровый. Давай я тебе на плечи сяду, ты ведро подержишь. Мы эту решетку мигом вмуруем.
– Давай. Только я есть хочу.
– Тебе много надо, – посочувствовал Фрол, хорошенько размешивая раствор. – Ничего, скоро принесут.
– А тебе хватает? – Простаков сразу для себя сделал вывод, что новый его знакомый очень умный и знает намного больше него. Он вообще не такой, как те, с кем ему приходилось сталкиваться до сих пор. От паренька несло хитростью за версту. Угловатая быстрая мимика в сочетании с четкими выверенными движениями
– Мне тоже не хватает. Да разве это еда?
– Точно, – согласился Леха. – Ты сколько прослужил?
Простакову формы еще не выдали и, стоя сейчас посреди камеры в гражданке, о своем сроке службы, который равнялся нулю, он мог и не заикаться.
Фрол подбоченился.
– Один.
– Год?
Валетов прикинул, стоит ли говорить правду. С этим лучше не хитрить, за что-то же он попал сюда...
– День.
Простаков рассмеялся на всю «губу».
– А я десять!
– Дней?!
– Часов! Чего стоишь, лезь на плечи. Будем мою решетку замазывать.
Мимо камеры протопал сержант, сопровождая авторитета из овощехранилища.
– Эй, пидорасы, что это у вас за поза!
Рука у Фрола дрогнула, и он капнул на нос Простакову.
– Извини.
– Ерунда, – машина смерти развернулась от окна и направила оптику на объект.
Сержант Витек заторопил подконвойного:
– Пойдем, чего ты встал. Иди в свою камеру.
– Дай посмотреть, как два запаха трахаются.
Алексей подошел к решетке, не снимая с плеч Фрола. Резким движением он окатил оборзевшего солдатика раствором из ведра, которое держал в руках. Еще не вся жижа коснулась лица нахала, а уже мощная рука, пролетев сквозь прутья, ухватила его и притянула к заграждению.
– Извинись.
Раствор попал козлу в глаза, и он начал истошно вопить, но Леха не отпускал.
– Скажи: «Прошу прощения!»
Еще немного, и голова солдата прошла бы между прутьями, отбросив уши.
Фрол, сидя на плечах, щелкнул по темечку мастодонта.
– Отпусти его! Хватит. Пусть идет глаза мыть!
Леха послушался. Отошел в глубь камеры.
– Валетов, все убрать! – орал сержант, уводя в туалет своего знакомого.
Фрол слез с Простакова.
– Ты идиот! Если он потеряет зрение, тебя засудят лет на десять!
Леха опешил.
– Правда? – Мямля растеклась по его собственным губам.
– Прявдя, – передразнил Фрол.
Решетку они заделали, от раствора все отмыли. С нахалом обошлось. Капитан Смирнов, узнав о происшествии, добавил всем участникам инцидента по двое суток, сержанту влепил выговор.
Больше всех недоумевал Валетов. Ему-то за что? Он сидел на плечах у Лехи и никого не трогал.
После ужина – сечка, кусок черняги, несладкий чай – к Лехе в камеру вошел капитан. Здоровяк удосужился прекратить лежку и сесть на койке.
– Когда входит офицер, надо вставать, молодой человек.
«С чего это он заискивает?»